Мёртвые возвращаются

Я достаю мобильник. Ида Рёст хочет подписаться на меня в Инстаграме. Она что, тоже не спит? Посреди ночи? Я принимаю её запрос и разглядываю фотографии, которые она опубликовала. Их всего две. На одной изображены четверо парней и девушка с рыжими волосами. Двое парней держат гитары. Похоже на снимок музыкальной группы. На второй – горы по другую сторону фьорда. Их верхушки покрыты снегом, они напоминают грязные зубы во рту. Каждая фотка собрала по четыре лайка.

Мой телефон начинает вибрировать, и я вздрагиваю. На экране написано, что звонит Ида. Я заставляю её подождать несколько секунд, щёки у меня пылают. Ответь, думаю я. Ответь, невидимка Хенрик.

– Аллё? – я пытаюсь говорить усталым и одновременно крутым голосом.

– Не спишь?

– Как бы я ответил, если бы спал? – у меня вырываются эти слова, и я моментально жалею, что произнёс их с сарказмом.

– Что это за звук?

Я ложусь на спину:

– Это папа храпит.

Ида смеётся своим прекрасным смехом.

– Как дела? – спрашивает она. – Как царапины на лице?

Я улыбаюсь. Она беспокоится обо мне, думаю я.

– Ты знаешь, что сейчас три часа ночи?

– Да-да, просто я… – она медлит.

– Просто что?

– …не могла заснуть, – договаривает она, – а потом заметила, что ты принял мой запрос в Инсте.

– А почему не засыпаешь?

– Я много думала о том, что ты рассказывал о доме.

Я перекладываю телефон к другому уху и переворачиваюсь на бок:

– И что ты думала?

– Ну, ты только не злись, но всегда ходили разговоры, что в этот дом наведываются призраки и всё такое. Мы в детстве страшно его боялись. Ты знаешь, очень любопытно, что ты сказал именно то, что сказал, – ведь ты ничего не знал о тех давних событиях. И в школе все его ужасно боялись.

– Кого?

– Герхарда, – шепчет она. – Я много думала об этом после того, как побывала у тебя. А потом пришла домой и погуглила. Но я ничего не нашла. Я даже прочитала историю города, на которую наткнулась в Сети. Но в ней ни слова нет о доме тридцать семь по Лодочной улице.

– Ида, т-ты ведёшь расследование?

Она молчит.

– Я что-то не т-то спросил?

– Нет, – быстро отвечает она. – Странно слышать, как ты произносишь моё имя. Только и всего.

– Могу больше не произносить, – отвечаю я, боясь сделать что-нибудь не так.

– Нет, мне нравится. В общем, я просто пытаюсь понять, что происходит в этом доме.

– А что вы тогда говорили? – спрашиваю я. – В школе? Об этом доме?

– Люди болтали… – Она снова замолкает.

– Болтали о чём?

– Что по коридору второго этажа ходит зло.

– Чёрт! – не сдерживаюсь я и думаю о Гарде. Я думаю о родителях, и у меня появляется ощущение, что с нами должно что-то произойти. Я трясу головой: – Ида, т-такое могут придумать только дети. Дети в-всегда шепчутся о домах с привидениями. В действительности такого не бывает, правда же?

– Да, наверное, не бывает, – говорит она и прокашливается. Когда я думаю, что хуже уже быть не может, её голос меняется. Она вдруг становится совершенно серьёзной – может, Ида не уверена в том, что говорит? – Хенрик, ещё я думала совершенно о другом.

– О ч-чём? – спрашиваю я, затаив дыхание.

– О летнем фестивале.

– Чего?! – вырывается у меня. – Что это такое? И какое отношение это имеет к дому?

– Нет-нет, к дому это не имеет никакого отношения. Как я и говорила, это совершенно другое, – её голос снова становится каким-то задумчивым, и он ей не идёт. – Летний фестиваль – это самое большое событие в Ботсвике, он проводится раз в два года и пройдёт в ближайшие выходные. В городе строят сцену, на ней идут концерты, потом все зажигают огромный костёр, и всё такое. Ты… – Она замолкает и сглатывает так громко, что даже мне слышно. – Мы можем пойти вместе.

Её последние слова повисают в воздухе. Кажется, она боится, что я не соглашусь. Неужели её волнует, что я о ней думаю? Нет, я отказыаюсь в это верить.

– Да, – отвечаю я. – Можем.

– Вот и хорошо, мы же должны заниматься и чем-то приятным. Пока, Хенрик.

Я смотрю на телефон. Чёрт, что это? Она просто нажала отбой. В эту секунду телефон пищит. Она написала мне в Инсте.

«Спокойной ночи, Хенрик».

«Споки», – пишу я и прикрепляю широко улыбающийся смайлик. Она присылает такой же обратно, и я, довольный, откладываю телефон в сторону.

Иде нравится проводить со мной время, разве не так?

Я встаю, подхожу к двери, открываю её и осторожно выглядываю в коридор. Несколько дверей открыто. От папиного храпа содрогаются стены. Я быстрыми шагами пробираюсь в ванную и запираю за собой дверь. Я подхожу к зеркалу и разглядываю царапины на лице и шее. Одна фраза из разговора с Идой не выходит у меня из головы.

Что по коридору второго этажа ходит зло.

Позади я слышу хлопок. Я мгновенно поворачиваюсь и скольжу глазами по полкам. На меня светит маленький зелёный огонёк. Радионяня. Мама забыла её в ванной, а ведь она всегда таскает трубку с собой. Ещё один хлопок. На другом конце кто-то поёт. Я хватаю радионяню и прикладываю её к уху. Это мама. Гард проснулся из-за своих кошмаров, и мама пришла к нему и поёт. Наверняка так.