Мир без конца

Годвин собрался с мыслями. Ближайшие несколько минут нужно вести себя очень осторожно. Он понимал, что Роланд откажет Мердоу в выдвижении в приоры, но все-таки следовало добиться того, чтобы граф запомнил толстого монаха как возможного соперника Савла Белой Головы, потому задача состояла в неявной поддержке Мердоу. Действовать надо будет от противного. Возражая против Мердоу, нужно дать понять графу, что этот монах не принадлежит к монастырской братии, ведь Роланд хочет получить приора, который будет служить ему одному. Но слишком бурно противиться тоже нельзя: граф не должен понять, насколько Мердоу для него бесполезен. Словом, протискиваться предстояло в очень узкую щель.

Первым заговорил Мердоу. Зычным голосом бродячего проповедника он произнес:

– Милорд, я пришел просить вас рассмотреть меня в качестве приора Кингсбриджа. Мне кажется…

– Не так громко, ради всего святого! – поморщился Роланд.

Монах понизил голос:

– Милорд, мне кажется, что я…

– С чего это вы решили стать приором? – опять перебил граф. – Я полагал, что странствующие монахи не привязаны к церквям. Они, знаете ли, странствуют.

Подобные воззрения устарели. Изначально странствующие монахи не имели собственности, но теперь некоторые их ордена не уступали достатком обычным монастырям. Роланд это знал и просто дразнил гостей.

Мердоу дал предсказуемый ответ:

– Полагаю, Господу угодны оба самопожертвования.

– Так вы хотите переметнуться?

– Просто я пришел к выводу, что дарованные мне Богом умения найдут лучшее применение в аббатстве. А посему я был бы счастлив нести послушание по Правилам святого Бенедикта.

– Почему я должен выбрать именно вас?

– Я, кроме всего прочего, рукоположенный священник.

– Таких полно.

– У меня есть сторонники в Кингсбридже и его окрестностях, так что, скажу без ложной скромности, я, пожалуй, буду самым влиятельным слугою Господа в округе.

– Это верно, монах Мердоу весьма любим в народе, – вставил отец Джером, молодой священник с умным лицом.

Держался он весьма уверенно, и Годвин счел, что писарь не лишен честолюбия.

Разумеется, братия Мердоу не поддерживала, но ни Роланд, ни Джером этого не знали, а Годвин не собирался раскрывать им глаза.

Сам Мердоу, понятно, тоже. Он склонил голову и елейным тоном произнес:

– Благодарю вас от всего сердца, отец Джером.

Годвин не преминул вставить:

– Его любит невежественная толпа.

– Как и нашего Спасителя, – откликнулся Мердоу.

– Монахам пристало жить бедно, отдавая себя людям, – продолжил Годвин.

– Судя по одежде, этот монах небогат, – заметил Роланд. – Что до самоотречения, то мне представляется, что кингсбриджские монахи питаются лучше многих крестьян.

– Но Мердоу не раз видели пьяным в тавернах! – возразил Годвин.

– Правила святого Бенедикта дозволяют монахам пить вино, – с достоинством ответил Мердоу.

– Только если они больны или работают в поле.

– Я проповедую в полях.

Мердоу явно поднаторел в спорах. Годвин порадовался, что ему не нужно громить противника всерьез, и обратился к Роланду:

– Могу лишь сказать, что как ризничий настоятельно советую вашей милости не выдвигать Мердоу на должность приора Кингсбриджа.

– Я вас понял, – холодно ответил граф.

Филиппа удивленно посмотрела на Годвина, и он понял, что сдался слишком быстро. Но Роланд не обратил внимания, поскольку не стал вдаваться в подробности.

А Мердоу между тем вещал:

– Прежде всего приор Кингсбриджа, конечно, должен служить Господу, но в мирских делах он повинуется королю, королевским графам и баронам.

«Яснее ясного», – подумал Годвин. С тем же успехом бродячий проповедник мог просто сказать: «Ваш покорный слуга, милорд». Неслыханное заявление. Братия пришла бы в ужас. После таких слов Мердоу лишился бы всяческой поддержки монахов, если предположить, что вообще кто-либо из них отважился бы занять его сторону.

Годвин промолчал, но Роланд вопросительно посмотрел на него.

– Что скажете, ризничий?

– Я уверен, Мердоу не подразумевал, будто Кингсбриджское аббатство должно подчиняться графу Ширингу в каких бы то ни было делах, мирских и прочих. Ведь так, Мердоу?

– Что сказал, то сказал, – зычно изрек монах.

– Довольно, – отрезал Роланд, которому наскучили словесные игры. – Вы оба зря тратите мое время. Я выдвину Савла Белую Голову. Ступайте прочь.

* * *

Обитель Святого Иоанна-в-Лесу была крошечной копией Кингсбриджского аббатства: маленькая церковь, обнесенный каменной стеной дворик и дормиторий, остальные постройки деревянные. Здесь жили восемь монахов и не было ни единой монахини. В дополнение к молитвам и созерцанию монахи кормились в основном своим трудом и делали козий сыр, славившийся по всей юго-западной Англии.