Мир Гаора (СИ)

   Гаор сел на табурет и откинулся назад, опираясь затылком и лопатками о стену. С ним происходило что-то непонятное, неиспытанное им. Вдруг резко обострилось зрение, всё стало ярким и чётким, а потом так же обострился слух. Он сидел и слушал, как Старший шёпотом ругает Шестого, что тот себе слишком густого налил и опять не сумеет вовремя остановиться, а тот отругивается, что не велика беда заломать лишнего, за это ни хрена не будет, а вот Младшего бы надо напоить, а то он опять не сработает. Гаор даже прикрыл глаза, чтобы их не ломило от слишком ярких красок, но скованными руками уши не заткнёшь, и его почему-то все сильнее выгибало, заставляя вжиматься затылком в стену и сползать на край табурета. И почему-то он не мог думать, в голове метались какие-то обрывки мыслей, и они были цветными, яркими и громкими.

   - Ага, - сказал рядом Новенький, - в самый раз. Пока зайдём, пока начнём, он как раз будет.

   - Пошли, - скомандовал над ним Старший. - Вставай, Лохмач.

   "Лохмач... Это кто? Я?"- почему-то удивился Гаор, вставая не так по команде, как из-за того, что Младший и Новенький подняли его и поставили на ноги. Он открыл глаза и сразу болезненно прищурился, сморщив лицо.

   - Ничего, привыкнешь, - озабоченно сказал Старший, - ноги-то передвигай, не нести же тебя.

   Почему-то Гаору вдруг и в самом деле стало тяжело, неловко переставлять ноги, будто... будто что-то мешало ему. И этим чем-то было... был он сам. Его распирало, раздувало изнутри, застёжка брюк впилась в тело... что это с ним? Несмотря на обострившееся зрение, коридора, по которому они прошли, он не разглядел и не запомнил. Вокруг полыхала ослепительная белизна кафеля.

   И комната, куда они вошли, показалась ему в первый момент тёмной. Он даже заморгал и затряс головой, пытаясь погасить полыхавшие под веками белые молнии.

   - Вы зря упорствуете, - услышал он негромкий, по-отечески участливый голос. - Поверьте, эти меры не доставляют мне никакого удовольствия. Но вы, именно вы своим даже не упорством, упрямством вынуждаете меня.

   - Нет, - в юношеском голосе звенело напряжение отчаяния. - То, что вы предлагаете, это... неприемлемо, это недостойно.

   - Что?! - взревел ещё кто-то. - А свою невесту отдать этим скотам достойно?! Ах ты, щенок! Да я тебя!

   - Ну, успокойтесь, зачем же так, - снова зажурчал голосок первого. - Сейчас молодой человек оглядится, посмотрит по сторонам, хотя бы вон в тот угол и всё поймёт.

   "Пара работает", - догадался Гаор. Глаза уже не ломило, и он осторожно разлепил веки. Показавшийся ему поначалу тёмным следственный кабинет был просто неравномерно освещён. На канцелярском столе сильная лампа-рефлектор, вторая лампа, настенная, освещает маленький угловой диванчик и столик с бутылками и закуской, верхний свет выключен, и углы кабинета тонут в полумраке. В одном из этих углов стоят они. Старший чуть впереди и сбоку, а в самой тени он, Младший и Новенький, придерживающие его за локти. У стола двое: тот самый, отобравший его на просмотре за столом, а перед ним на стуле молодой, двадцати нет, парень в порванном университетском мундире, студентик. Второй... дознаватель стоит за спиной студентаи, слегка наклонившись, нависает над ним тёмно-серой глыбой. Пыточной "кобылы" нет - и тут же сообразил, что пыткой будут они, он. Гаор шевельнул плечами, но держали его крепко, а нависавший над студентом дознаватель обернулся на шорох и... одобрительно подмигнул Гаору. И это подмигивание Гаор ощутил как пощёчину, он хрипло выдохнул - почему-то горло свело судорогой и вместо ругани получился какой-то полузвериный рык - и снова дёрнулся. Старший - обострившимся от "пойла" зрением Гаор всё замечал - кивнул дознавателю.

   - Сожалею, молодой человек, - вздохнул сидящий за столом, - но вы вынуждаете нас. - И распорядился: - Введите.

   Вдалеке - кой чёрт у него с глазами, почему кабинет такой большой? - раскрылась дверь, белый прямоугольник хлестнул его по глазам светом. Гаор зарычал от боли и зажмурился. А когда разлепил веки... всё стало ещё более ярким, пронзительным, чьи-то голоса оглушали его, звенели под черепом, в мозгу, не давая понимать смысл. Чей-то тоненький голос кричал: "Нет! Не надо!" Что нет? Чего не надо? Какое это имеет отношение к нему? Боль в паху вдруг стала нестерпимой. Гаор, часто болезненно моргая, опустил глаза, и увидел, что... что вот-вот разорвёт на себе брюки собственным напрягающимся быстро увеличивающимся членом. Так... так вот зачем "пойло"! "Чтоб работалось!" Гады, сволочи! Но вместо ругани невнятный хриплый рык.

   - Младший, держи его, - негромко распорядился Старший, делая шаг вперёд, - Новенький, помоги.

   - За шею его держи, - распорядился Новенький, выходя из-за спины Гаора, - только не придушивай, сейчас не надо.