Мир, где меня ждут

— За властью, значит, пришёл, — вкрадчивым, почти что ласковым голосом пропел волшебник. Цепкие пальцы медленно высвобождали из петель застёжки церемониальной мантии на плечах. — Непросто удержать ее в руках, прими это к сведенью, мальчик… Ну, что ж, лови! — Черная, шитая серебряными нитями ткань крылом диковинной птицы распласталась в воздухе, чтобы сетью опутать растерявшегося от стремительного выпада ведьмака, чья бдительность должна быть усыплена покладистостью Магистра. Который, конечно же, не собирался так просто расставаться с желанным 'бременем' власти, уступать Серебряный престол обнаглевшему мальчишке. Одновременно с этим, телларионский предводитель швырнул в ведьмака сгусток тумана, от которого за лигу несло Запретной магией. Через несколько секунд, когда осела гранитная пыль, взвившаяся в воздух после того, как взорвавшийся заряд разворотил нижние ступени, ведущие к трону, и оставил большую вмятину, Магистр разочарованно взвыл. На пол черными перьями оседали клочки — то, во что превратилась магистерская мантия. Ученик Когана мягко, как кот на четыре лапы, приземлился на выщербленные частыми осколками плиты в десятке ярдов от эпицентра. Выпрямился, издевательски небрежно смахнув с рукава мелкое крошево. В темных глазах разгорался нехороший огонек.

— Ах, ты…! — громче баньши завопил Магистр, материализуя в правой руке свое излюбленное оружие — многохвостую плетку. Утяжелители на концах в магическом зрении светились угрожающе болотным цветом. 'Посмотрим, насколько хорошо ты умеешь уворачиваться, — мстительно подумал Магистр и едва удержался от искушения захохотать. Поиграем, парень?' Волшебник умел в совершенстве орудовать боевым артефактом, и потому имел полное право надеяться на победу. Достаточно даже не царапины, малейшей ссадины, всего лишь легчайшего касания к коже, и одним заносчивым сопляком станет меньше.

Плети с хищным шипением устремились к жертве, как живые змеи, произвольно вытягиваясь и сокращаясь в длину, извиваясь в самых неожиданных направлениях, исчерчивая воздух плотной смертоносной паутиной. Из которой, казалось, невозможно было выбраться. Видимо, только казалось. Пришла пора избавляться от опасных заблуждений. Или уже слишком поздно для пересмотра взглядов на жизнь? С раздосадованным свистом плети укоротились, безжизненно свисая у рукояти для нового замаха. Извернувшись в невероятном кувырке, Демиан был вынужден молниеносно пригнуться, пропуская над головой какое-то неизвестное ему омерзительное с виду заклятье, напоминающее белёсый спутанный клубок из личинок и червей. Впрочем, несложно догадаться, что это было нечто посерьезнее, чем морочащие чары.

Магистр вновь отвёл назад руку с оружием, попутно подготавливая очередную пакость. Но Демиану уже надоели упражнения в прыжках в длину и высоту, дополненные головоломными трюками, сделавшими бы честь самому отчаянному акробату.

В любой другой момент Демиан не отказал бы себе в удовольствии от души посмеяться, лицезрея изумленную физиономию Магистра, когда он попросту поймал и намотал на окутавшуюся черным пламенем руку кольца плетей, и с великосветской улыбкой рванул на себя. Магистр, не ожидавший подобного развития событий, скатился по ступеням, едва не нарвавшись на свое собственное, не до конца оформившееся заклятье. Жестоко ударившись со всего размаху об пол, усыпанный острыми осколками, волшебник не сразу сумел подняться, но, еще стоя на четвереньках, попытался запустить в противника одним из своих мощнейших заклинаний, припасенных 'на крайний случай', зная, что его враг не из тех, кто бьет в спину лежащего врага. Но — ничего не произошло. Магистр не понимал, что случилось. Он не мог воспользоваться магией! Как отрезало. Словно бы и не было ее, магии. Жуткое ощущение ущербности, неполноценности, так чувствует себя оглохший менестрель, гениальный художник, потерявший зрение, мастер меча, которому отрубили руки. До замутненного паническим страхом сознания раздавленного, поверженного волшебника далеко не сразу дошло, что все его заклятья жестко блокируются. Всё так же на четвереньках, Магистр отполз от молодого ведьмака. Отчего-то ему даже не приходила в голову мысль подняться на ноги. Демиан не шелохнулся. Чернота невероятно расширившейся радужки полностью залила глаза, неестественно спокойные и непроницаемые. Магистру почудилось, что за плечами парня на неуловимый миг плеснули призрачные крылья.

— Игры кончились, — в ровном голосе боевого мага не было ни нотки ненависти, ни на йоту торжества — одна лишь обреченная усталость человека, выполняющего неприятную, но необходимую работу. И тогда Магистр заорал…