Мир глазами святителя Николая Сербского

Будущий святитель делает еще более жесткий вывод: европейская церковь оказывается вне христианства: «Как смотрит Церковь на текущую войну? Ведь только Церкви известна ее загадка. Нынешняя война – плод дехристианизации Европы и дехристианизации европейской церкви (курсив мой. – В. К.). Церковь лишь осознает этот сговор и покорно безмолвствует. Нет у нее дерзновения кого-то обвинять, нет и мужества возложить вину на себя».

Дух Христов уходит из Европы – констатирует святитель. Истинная христианская ревность подменяется мелочными церковными спорами о церковных ритуалах. «Современная Церковь, – отмечает святитель, – нарочито осмотрительна, когда речь идет об органах ее внешнего устройства, но она совсем не следит за своим духом». По мнению Николая Сербского, это очень напоминает фарисейство, которое Спаситель обличал в течение всего времени Своего земного служения40. Этот дух фарисейства обличали и апостолы. Николай Сербский говорит: «Если святой апостол Павел появился среди нас, то высмеял бы наши мелочные споры и несогласия относительно церковного устройства и внешнего выражения христианства. Он спросил бы нас: “Что случилось с тем христианским духом, который я проповедал? Где дух, отвергший узкий еврейский национализм и римский империализм? Присутствует ли еще дух христианской любви, потрясавший весь мир и осуществивший величайшую революцию в истории?” Я думаю, что у него вдоволь было бы оснований адресовать каждой Церкви и каждому из нас следующие слова: если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его [тот не Христов]. Мы должны вернуться к единственному источнику христианской силы и величия – к духу Христову…»

Дух Христов испаряется в Европе, поскольку правда каждодневно смешивается с кривдой, свет – с тьмой, христианство – с язычеством. В бочку с некогда прекрасным вином христианства влили разные помои, и образовалась отвратительная смесь, которую по-прежнему выдают за хорошее вино. Если бы первые апостолы были склонны к такому смешению, то их приняли бы за своих и их не преследовали бы ни римские власти, ни иудейские начальники: «Ареопаг с Акрополем не изумлялись бы так сильно, если бы святой апостол Павел проповедовал бы им такое модернизированное европейское христианство, – христианство со сложной и странной примесью разнородных духов, для которого характерны сделки с небом и с адом, с государством, с плутократией, с национализмом, с империализмом, с войной и дипломатией, со светской философией и наукой, с безбожными парламентами, с региональным шовинизмом, с бюрократией и т.д. и т.п.».

В связи с этим на память приходят слова апостола Павла: Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным? Какая совместность храма Божия с идолами? (2 Кор. 6, 15–16)41.

Первая мировая война высветила многие несуразности политики автоматического следования церкви данной страны ее светским властям.

Во-первых, церкви противоборствующих стороны возносят молитвы о победе к одному и тому же Богу. Николай Сербский говорит: «Так получилось, что церкви в Австрии и Сербии молились одному и тому же Богу, но одна против другой… Церковь в Германии противостояла церкви в России… церкви Германии и России молились одному и тому же Богу о погибели друг друга. Церкви России, Франции, Англии, Бельгии и Италии вполне признавали справедливость решений своих правительств в части ведения войны этими странами против других стран». В последнем случае вроде бы речь идет о церквях стран, находящихся в одном военном лагере (исключение составляла Италия, которая пыталась лавировать между двумя лагерями), но у упомянутых стран церкви не проявляли единства, их молитвенные обращения к Богу напоминали какофонию: «Так, в прошедшие три года Небесному Отцу были воссылаемы самые противоречивые молитвы…»

Во-вторых, если предположить, что позиция церквей (по вопросам войны и вообще политическим вопросам) воспроизводит позицию светских властей по той причине, что последняя является истинно христианской, тогда возникает весьма интересная ситуация: на свет рождается большое количество христианских «истин», которые отрицают друг друга. Святитель рассуждает на эту тему: «Следовательно, если немецкая политика верна, то права и германская церковь. И, наоборот, если российская политика справедлива, то и Русская Церковь права, а церковь германская заблуждается. Точно так же если сербский патриотизм, диктующий сербскую политику, оправдан, то справедливо и решение Сербской Церкви; а если оправдан австро-германский империализм, то и австро-германские церкви правы, а Церковь в Сербии ошибается. Естественно, эту логику можно прилагать и к остальным воюющим государствам и церквам».