Мир и война в жизни нашей семьи

С продуктами туговато, но у нас всего хватало. Я как военный получал паек, и к тому же мои товарищи: Штейн, Куперштейн и Минин, которые жили в казарме, некоторые продукты из своих пайков отдавали нам. В частности, рыбу кету им негде было готовить. За это они почти каждый выходной приходили к нам. Вера к их приходу готовила обильный обед. Рыбу кету мы получали в свежем виде и больших размеров. В ней было много икры. Она очень вкусна в поджаренном виде. По случаю сбора за столом в таком количестве и при обильном обеде мы иногда позволяли себе и выпить. Водку, правда, достать трудно. Её продавали в специальных магазинах «Центроспирт» и только один раз в неделю. Надо долго стоять в очереди.

По сравнению с окружающими мы жили неплохо, а между собой в любви. Её скрепляла наша общая любовь к Люсе.

На работе и у меня, и у Веры всё было хорошо. За отличную работу Вера неоднократно получала премии, а мне ко дню Красной Армии подарили маленький чемоданчик с бритвенным прибором.

Вступление в партию. Я, как всегда, был активным. Иногда выступал в красных уголках перед гражданским населением с докладом о международном положении. Мне уже исполнилось около 30 лет: можно сказать, предельный возраст для комсомольца. И я подал заявление о вступлении в партию. Для уточнения моих автобиографических данных парторганизация послала запрос по месту моего рождения, то есть в Павшинский сельсовет. И вот гадина-председатель сельсовета Курделев прислал на меня клеветническое письмо. Что я якобы сын кулака, что жена у меня дочь священнослужителя. Это расходилось с написанной мной автобиографией. Рассмотрение моего заявления о приёме в партию немного затянулось, но о причине мне не говорили. И лишь через некоторое время после приёма технический секретарь доверительно рассказала мне, что после получения клеветы от Курделева секретарь партячейки усомнился в правоте этого письма.

Тогда очень много было вредных пресмыкателей и клеветников. По их наветам очень многих невинных людей осудили.

Технического секретаря послали – правда, в основном по другим делам – в командировку в Москву и попутно поручили ей заехать в Павшино и узнать как можно больше обо мне. Она говорила не только с Курделевым. Поговорила и с моими родителями, и с избачом, и с секретарем комсомольской организации и убедилась, что письмо действительно клеветническое и что я честный, активный, преданный советской власти комсомолец, что жена, дочь крестьянина, была очень добросовестным работником в ЦУМе. Когда меня принимали в партию, мне никто ничего не сообщил об этом. Меня представили собранию как активного комсомольца и единогласно без всяких оговорок приняли в партию.

Какая же гадина этот Курдель!

После этой записи я случайно обнаружил записную книжку Веры, где она очень хорошо, подробно и более достоверно описала свою жизнь с рождения до начала войны. Поэтому написанное мною до сегодняшнего числа, т. е. до 01.09.1995, придётся, наверное, скорректировать и кое-где внести уточнения.

Конец военной службы. Едем в Павшино. И вот закончился срок службы в Красной Армии. Я свободен. После армии могу ехать, куда хочу. И, конечно, мы засобирались в Москву, домой в Павшино, на родную землю к родным и друзьям детства, к родной природе. В данном случае обстоятельства сложились благоприятно для меня. Для лиц, которых послали на Дальний Восток по распределению после учебы, были изменены сроки. До этого, по закону, все лица после окончания высшего учебного заведения должны отработать за обучение два года там, куда их распределят, а теперь это условие отменили и специалист, присланный на Дальний Восток, должен остаться там работать и жить навсегда. А мы едем домой!! Так как я после службы в армии имею право ехать куда хочу.

Встреча с братом Колей. Брат Коля в 1939 г. был призван на действительную военную службу и проходил службу в Читинской области на станции Борьзя. Мы с ним регулярно переписывались. Мы сообщили Коле, когда будем проезжать станцию Борьзя. И вот на станции Борьзя к нам в купе подсаживается Коля. Встреча радостная с поцелуями и слезами. Мы отметили её с шампанским. Коля проехал с нами до Иркутска через все туннели вокруг священного озера Байкал. У Коли увольнительная только на 3 или 4 дня. Надо возвращаться в часть, и в Иркутске пришлось нам расстаться. Разлука предстояла долгая – встретились мы только по окончании войны.

Взаимоотношения Веры с Колей были очень сердечные, дружественные, родственные. Тогда мы о многом переговорили, Коля очень рад за нашу любовь, искренне любовался Люсей.