Мир, которого не стало

В Одессе в то время было около сотни, если не больше, сионистских организаций. Они объединяли самых разных людей: врачей и адвокатов, инженеров и учителей, торговцев и промышленников, – но в основном «народную массу»: мелких лавочников, ремесленников и рабочих различных специальностей – работавших на больших городских мельницах, фабричных и подсобных рабочих, портных, ткачих. Я старался поддерживать связи – которые затем часто перерастали в дружеские – с представителями других организаций. Я участвовал в спорах и обсуждениях по проблемам сионизма (в центре которых стояла проблема Уганды и территориализма).

В те дни была опубликована статья Усышкина{479} «Наша программа». Статья была напечатана в одном из номеров ежемесячного журнала «Еврейская жизнь» в конце 1904 года и вызвала жаркие споры. С одной стороны, в ней была впервые сформулирована программа практической сионистской деятельности, осуществляющая синтез сионистской и поселенческой деятельности, начиная с «Хибат Цион»{480}. Однако с другой стороны, эта практическая программа находилась в полном противоречии со всеми идеями о массовой эмиграции и поселенчестве. Острота этого противоречия не особо ощущалась, так как в то время в стране подуло «весенним ветром», и многие льстили себя надеждой, что настоятельная необходимость в переселении евреев из России миновала если не окончательно, то по крайней мере на какое-то время.

Одесса была, как я уже говорил, самым крупным центром массового сионистского движения, и там велась активная борьба между различными движениями за потенциальных участников. С одной стороны, «ветераны сионистского движения» стояли на позициях «Хибат Цион» – движения, имеющего двадцатипятилетнюю историю. У «ветеранов движения» обнаружился большой энтузиазм, в котором был и пыл юности, и мудрость старости, и сноровка опытных и закаленных. Против них выступала группа влиятельных общественных деятелей, опиравшихся на «массы». Их кандидатом на выборах общинного раввина был Владимир Темкин, «казенный раввин» Елисаветграда и глава окружного сионистского комитета, – он и был выбран с большим перевесом, несмотря на то что, как было известно, он не мог прочитать и нескольких предложений на иврите как следует… Другой кандидат, тоже известный сионист, д-р Шмарьяху Левин{481}, опирался на маскилим из «Ховевей Циан». Выбор Темкина стал своего рода «бунтом» простонародной массы.

Среди влиятельных лидеров выделялся также д-р Авиновицкий{482}, помощник казенного раввина, оратор популистского толка и демагог, приближенный к властям и имеющий сомнительное политическое прошлое. Потом уже Бурцев{483} (историк, исследователь истории революционного движения в России) обнаружил, что Авиновицкий во время учебы в Военно-медицинской академии был связан с тайной полицией. Тенденция к территориализму господствовала в кругах «Поалей Циан» в Одессе, которые уже тогда составляли сплоченную и закрытую организацию. Обеими сторонами для борьбы привлекались значительные силы. Усышкин, бывший главой агитцентра «Ционей Цион»{484}, отправил в Одессу той зимой д-ра Мусинзона и д-ра Бограчева{485}, Яакова Рабиновича{486} и Бера Борохова{487}, а кроме того нескольких деятелей, ораторов и менее известных организаторов. В конце декабря в Одессе состоялась учредительная конференция «сионистов-социалистов», а месяцем раньше в Одессу прибыли Яаков Лещинский{488}, Шимон Дубин и еще несколько людей из организации «Поалей Циан», которая росла и ширилась. Они намеревались также принять участие в общем съезде по вопросам самообороны, который должен был тогда состояться, но по причине их ареста был отложен.