Мир, который без меня. (Альтернативный гей-роман).Книга 3.

Энди чувствовал внутри неуютное скребущее чувство. Обида. Да, она самая. По отношению к Рою это совершенно иррациональное чувство, и парень отлично знал это, но оно присутствовало, и он его ощущал. Маккена умел создавать проблемы. Он делал это с душой и никогда не задумывался над самим процессом. Он относился к жизни совершенно по-особому, и это было абсолютно безусловное отношение или скорее некий безусловный рефлекс. Определенный фактор вызывал в нем внезапное желание, и он всецело им поглощался, совершенно забывая подумать, чем именно обернется это поглощение. В данном случае, как понимал Энди, что-то явно превысило радость от долгожданной встречи и… Парень усомнился по поводу последних слов. Радость от долгожданной встречи. Это была исключительно формулировка самого парня, и она совершенно не подразумевала аналогичности для Роя. Видимо, именно для Роя ситуация и не являлась проблемой, поэтому он и не потрудился дать хоть какие-то предварительные комментарии. Собственно говоря, ничего нового. Рой есть Рой. Само создавание проблем не позволяло рутине осесть, забродить и превратиться, в конечном счете, в зеленющую тоску. Удивительная четырехвалентная молекула Роя была уникальна. Она имела четыре вечные истинные связи, и все остальное уже не могло соединиться с ней никогда. Переизбыток неспаренных электронов превращал эту молекулу в свободный радикал со всеми вытекающими последствиями. Парамагнитная способность Роя с возможностью существовать часто и крайне нестабильно и, то и дело, усиливающая реакционную способность, тем не менее, позволяла ему прочно удерживать около себя эти четыре валентные связи. Муза была его сутью, свобода — отражением, Стив — противовесом, а Энди… Энди был всем остальным. При этом все четверо терпели всплески Маккены, считая подобное положение вещей нормальным положением этих самых вещей. Результат был предсказуем, словно был заложен заранее, и Рой неизменно получал именно то, чего и хотел. Хотел он иногда то, чего сам не знал, но по достижении понимал, что именно оно ему и было нужно. Энди часто думал над этим и всякий раз приходил к выводу, что мир, видимо, предпочитает не пытаться ему противостоять. Энди может злиться, сколько угодно. Может обижаться до последней клетки. Рой после… Никто не знает, что он сделает, но в итоге все равно получит все самое лакомое. Стив как-то сказал, что у него нет против Маккены противоядия. У парня его тоже нет. Формула яда обаяния Роя до сих пор неизвестна науке с тенденцией провала всех попыток с ее стороны. Он недосягаем, и лучше признать это сразу. Иными словами, лучшее для Энди запихнуть поглубже свою обиду и желательно приклеить ее там, чтобы, не приведи господи, она не выстрелила оттуда в самый неподходящий момент. Рой предпочтительнее всех иных доводов, что и возвращает парня к истоку. Он любит его, а все остальное не имеет значения.

Энди посматривал на часы. Тот самый Ролекс за десять тысяч. Цена смешная в сравнении с их реальной ценностью для парня. Время жмет. Сорок две минуты. Катастрофически много, ведь второе отделение рассчитано на час двадцать. Нужен дозаправщик. За эти сорок две минуты Энди израсходовал весь оставшийся запас настроения. Баки пусты, и в них сочится всевозможный жидкий мусор.

Парень взглянул на Сноу. Тот опять что-то объяснял. Нет, определенно толпа жаждет его мяса. А еще утверждают, что каннибализм — явление из ряда вон выходящее. Оно-то выходящее, только каннибалов от этого не меньше. А Джим держится. Умница.

— На самом деле, — Сноу улыбнулся. Улыбаться он умел, и Энди отметил это уже на третьей минуте знакомства, — я люблю этого парня Рея Макгрегори. У меня, видимо, настоящий стокгольмский синдром в отношении него. Именно он делал со мной все, что хотел, и никак не наоборот. Это тяжело носить в себе еще одного человека, но он не потрудился спросить разрешения, когда подселялся. В конце концов, наступали такие моменты, когда я уже не мог с достоверностью сказать, чьи мысли в данный момент в моей голове. Мне нравилось визуально лепить этого парня. «Это такой кайф, когда сцена отснята. Я каждый день могу быть абсолютным антигероем. Согласитесь, не каждый способен своим поведением заявить: „Я тут только ради того, чтобы устраивать проблемы“. Понимаете, о чем я? Это завораживает, заражает, затаскивает в лабиринт, и ты уже не можешь быть уверен, что минотавр внутреннего Рея не сожрет тебя.

— Я слышал, что выход из роли для многих актеров весьма труден. Тяжело ли вам выйти из образа?