Мир, который без меня. (Альтернативный гей-роман).Книга 3.

— Это страшно, — тяжело продолжил Маккена. — Они летят с высоты, ломая о ветер крылья, и разбиваются, ударившись о землю. Они бьются, калечатся, но не умирают. Они обречены страдать, и это длится вечно. Он был для меня ангелом, но я убил его. Я причинил ему страшную боль и страдания. Я — тот демон, который забрал невинность его тела, его души, мыслей, чувств. Он был чист, но именно я вдавил его в грязь. Вот я и спрашиваю, почему ангелы? Можно спорить, но я убежден, что миром правят демоны, ибо они сильнее. У каждого ангела есть свой демон, чтобы искушать, и это так. Я столько раз слышал о падении ангелов, но был ли хоть один демон, что вознесся?

— Даже, если это и так, ангелы делают демонов добрее. Любовь, бескорыстие, нежность, дружба. Я поднимаю голову и вижу над собой целую вселенную, заполненную светом и радостью. Именно в ней и живут ангелы.

— Только она сплошь забита еще и демонами, разве вы не видите?

— Я хотел сделать вам одно предложение, — резко сменив тему, сказал Диего.

— Я замужем, — улыбаясь, перебил Рой.

Мендес растерялся. Он привыкнет. После. Потом. А сейчас он действительно растерялся.

— А? Да. Ну, да. Я о другом.

— Тогда интересно.

— Я принес одну свою работу. Если она вас заинтересует, буду рад поговорить об этом.

Рой рассматривал рисунок и думал, что в смелости Мендесу трудно отказать. Это была одна из репродукций с выставки Роя, только фигура модели, переносилась в сказочный мир, созданный вручную красками. Маккена был не готов, но мастерство художника не отпускало, и он жадно всматривался в детали. Диего чувствовал цвет и фактуру фотографии, удивительным образом не нарушая ее гармонии, но тем временем придавая композиции иной смысл. Мендес молчал, стараясь прочитать по лицу Маккены, каково его восприятие.

— Неожиданно, — наконец произнес Рой, и Диего уловил ноты удовлетворения.

— Правда? — неуверенно, но с надеждой спросил испанец.

— Where the winds would never lie, and I know it can’t be the same… (3)

— Что? — Не понял Мендес.

— Where the winds would never lie. I’am calling, I’am calling your name… (4)

— Простите?

— Песня такая. Значит, говорите: «Вселенная надо мной»?

— Я… не…

— Мне кажется, неплохое название для нашей выставки, как думаете? Хотя… Я не настаиваю.

Диего потерял дар речи. Он вообще не представлял, что такое бывает, но теперь сам барахтался в этом, не в силах выдавить ни единого звука. Да, Рою и не нужны были его звуки, он уже сам ответил себе за него.

— Один вопрос, — переводя взгляд на художника, не то спросил, не то просто сказал Маккена. — Он же условие. Вы знаете, зачем демонам крылья?

— Странный вопрос. Ну, да…

— Именно. Они тоже там. В этой вселенной надо мной.

— То есть вы готовы со мной работать?

— Еще одно условие. Станем друзьями, согласен?

— Согласен.

— Ну, тогда и я согласен.

Энди вновь не узнавал Роя. Он боялся радоваться, боялся своей радостью спугнуть удачу. Маккена вновь был тем человеком, которого он любил. Рой жил. Он делал это со зверским удовольствием, делал так, что жизнь почти прогибалась под ним. Его просто сносило. Идея новой совместной выставки делала его одержимым. Он плодился с такой скоростью, что Диего едва поспевал. Рой снимал. Снимал, снимал и еще раз снимал. Он почти пожирал модели, изматывая до обморочного состояния нетерпением. Сорок… пятьдесят снимков одного человека, чтобы после рождались ангелы и демоны. И они рождались. С мощными крыльями, с пронзительными взглядами. Парящие, отдыхающие, низвергающиеся. Диего поражал. Его ви′дение было потрясающим. И если Рой давал своим чадам тела, то Мендес вдыхал в них жизнь. «Вселенная надо мной». Утренняя, вечерняя, солнечная, дождливая, радостная, печальная… Муза Маккены тоже стала неукротимой. Она носилась между софитами и, то и дело, никла к камере. Ее было много, и она была везде. Однажды Рой даже испугался, когда она взглянула на него глазами демона. Огромными, черными, с растворенными в этой мгле зрачками. Она облизывалась, словно ее мучила жажда, и бесконечно теребила спадающие на лицо пряди…