Мир, который без меня. (Альтернативный гей-роман).Книга 3.

Рой пространно огляделся, задержавшись взглядом на столике. Он еще раз взглянул на удаляющегося Джима, быстро подошел к столу и, выдернув из тейблтента рекламный листок, написал на обратной стороне «CLOSED» (1). А дальше… Рой сделал то, что непременно и сделал бы Рой. Он последовал за Джимом. Гон. Классический закон природы. Маккена уже не сомневался. Как только дверь в туалет закрылась за Сноу, Рой выплюнул жвачку, нервно размял ее пальцами и прикрепил на дверь листок с надписью. Закрыто. Он, словно провел черту, жестко разделив пространство на зоны. Здесь ЕЩЕ можно, а здесь УЖЕ нельзя.

— Рой? — удивился Джим, словно и не знал истинного самого себя.

Он даже не успел договорить, почувствовав, как жестко ударился лопатками и затылком о кафель стены. Он даже не успел испугаться и лишь успел один раз закрыть и открыть глаза. Глаза Роя… так близко, что Джим мог разглядеть самые мельчайшие бороздки на их радужках. Эти зеленоватые штрихи, о которых говорил Энди… Ну, вы понимаете? Это мгновенное затишье, перед тем, как… Сноу не успел понять, что это, потому что в следующее мгновение Рой уже нападал. Жесткий, глубокий поцелуй. Диктующий. Подавляющий. Властный. Маккена, словно высосал на вдохе его подсознание, перемолол его и вдохнул обратно, только оно не вошло… Распухшее. Разорванное. Смятое.

Джиму казалось, что Рой существует отдельными категориями. Отдельно руки, уверенные и опытные. Отдельно глаза, искушающие и уничтожающие. Отдельно губы, не терпящие и вызывающие. Рой был всюду. Его было много, и он опровергал любые законы. Где-то вдалеке звякнула пряжка ремня, взвизгнула молния, зашуршала джинсовая ткань. Холодный глянец кафеля обжег лоб, и Джим успел лишь наполовину вздохнуть до того, как рука Роя скользнула по груди, сдавила кадык и впилась в плечо. Жар ладони проникал сквозь кожу, словно плавил ее, вдавливаясь вовнутрь.

— Перед тем, как сеять зерна, возделай свои поля, — прошипел Маккена, и Сноу почувствовал, как его язык издевательски-медленно ползет по шее от плеча к уху.

— Что ты делаешь?! — взмолился Джим.

— Ты ведь это хотел узнать? Хочу измерить глубину твоей натуральности.– слова Роя ударились о колокол в голове и рассыпались резонансом звона. — Ты ведь мучился столько лет, не зная, как это?

— Я.., — Джим запнулся, потому что Рой срезал слова.

Казалось, он управлял временем, потому что оно шло рывками, словно медленно ползло наверх, а после судорожно срывалось вниз. Шершавые хрипы застревали в горле, будто кто-то сдергивал их, не позволяя излиться. Мгновения переходили в вечность, мягкие поцелуи сменялись жесткими прикосновениями зубов, пространство вокруг кипело, закручиваясь водоворотами, и Джим пытался не потерять остатки сознания, клоками цеплявшегося за едва живую решетку мозга. Волны, что гонял внутри него Рой, накапливали амплитуду, пока не обрушились шквалом кипящего вала. Сноу понял, что разбит, ободран и низвергнут.

— Теперь лучше? — цинично спросил Маккена, застегивая ремень и глядя на Джима уникальным взглядом победившего самца. — Надеюсь, я ответил на все твои вопросы. Спроси себя еще раз, почему он до сих пор мой?

Сноу бы покраснеть, но это невозможно. Он и так раскален докрасна, а Рой гоняет за щекой шарик языка и наслаждается, бесконечно медленно застегивая пуговицу за пуговицей.

— Не беспокойся, — он говорит так же медленно, густо добавляя приторной сладости, — я никому не скажу. Ты ведь натурал, не так ли? Твоя проблема в том, что ты не мог знать, как это — быть Роем. Теперь ты знаешь, но уже поздно, поэтому оставим все, как есть. Ты — натурал, и я делаю вид, что знаю это.

Джим стоял молча и, хотя, это запрещенный прием, позволял Рою добивать себя раненного. Изощренности Маккене не занимать, в этом его суть.

— Тебе к лицу голубой, — дерзко заметил Рой, переводя взгляд на рубашку Джима. — Я его люблю больше других. Думаю, и тебе теперь он нравится.

Он развернулся и уверенно направился к выходу.

— Я тоже знаю, в чем твоя проблема! — зло выкрикнул Сноу.

Рой обернулся так, как оборачиваются боги. Резко, гневно, словно глядя свысока.

— Твоя свобода — лишь треснувшая скорлупа. Больше всего на свете ты боишься, что когда-нибудь он поймет, что перерос тебя, и тогда… Ты сам знаешь, что с тобой будет!

— Первый пошел, — ехидно заметил Энди, подтолкнув Стива в плечо.

— Что? — не понял тот, следуя взглядом за взглядом парня.

Рой, мрачнее тучи и серьезнее спаривающегося жеребца, быстро направлялся к лестнице.

— Куда это он? — недоумевал Шон.

— Не знаю. Он сказал, у него проблемы.

— Кажется, он его тра… Мы что-то пропустили?

— Отнюдь. У нас были места в первом ряду.

— Надеюсь, теперь ему должно полегчать.

— Кому?

— Обоим, — многозначительно и очень медленно заключил Стив. — Я должен удивиться? Хотя, с чего? Детка, дядя Стив давно…

— Знаю-знаю. Давно живет на свете, поэтому, не думаю.

— Ну, одну из своих проблем он уже точно решил, — совершенно уверенно подытожил Шон, разглядывая выходящего из туалета Сноу.