Мир, который без меня. (Альтернативный гей-роман).Книга 3.

Наконец, минут через двадцать пять толпа несколько выдохлась, видимо понимая, что кофе все еще не потерял смысловой актуальности, особенно, если учесть, что с началом второго акта представления его актуальность уже не будет иметь никакого значения.

— Мне кажется, у кого-то проблемы, — словно заметил Энди, протягивая Рою чашку.

Маккена взглянул на парня определенным взглядом, по которому титрами проскользнули слова: «кто-то немного слишком лезет не в свое дело».

— И мне кажется, я даже знаю, какие.

— А мне кажется, у кого-то еще сейчас возникнут проблемы, если он с меня не слезет.

— А мне кажется, процесс залезания автоматически отодвигается более серьезной проблемой, возникшей у кого-то. Рой, ты хотя бы иногда отрывай от него взгляд.

— Мне интересно, как его прет от славы. Я всегда говорил, что он далеко не я, и это тому подтверждение. К тому же, он пьет кофе со сливками, что само по себе напрочь перечеркивает все его потуги.

— О-о-о, да! Это основное отличие! Как только я не догадался?

— Энди, дорогой, ты, как никто другой должен был догадаться, когда трахался с ним. Он должен это делать, как натурал…

— Отлично. Спрошу у Стива, как ты это делал в первый раз. А мне кажется, что кто-то из-за чего-то злится.

— Кто-то злится из-за того, что у кого-то возникла идиотская мысль, и она пропечатана у него на лбу.

Сноу тоже поглядывал на Роя, и Энди четко видел схлестнувшиеся рапиры взглядов.

— Ты прав, — заключил Энди. — Он — милашка. Ты бываешь таким только, когда спишь. Пойду, пожалуй, поболтаю с Коллином.

— С ним ты тоже переспал? — как-то не заостряясь на вопросе, спросил Маккена.

— Думаю, из твоего списка подозреваемых можно смело исключить только Бернарду. Хотя нет, еще ведущего, в чем я, правда, уже не уверен.

— В отношении Бернарды или в отношении ведущего? — Рой задал вопрос так же неопределенно.

— В отношении себя.

— Энди, если бы я был всем остальным миром независимо от пола, даже я бы тебя хотел…

— Обнадеживает, а то я уже подумал, что все совсем плохо. Ты прав. Тебе должно полегчать, если ты…

— Знаешь, за что я тебя люблю? — перебил Маккена.

— Интересно.

— За то, что ты до сих пор так и остался мелким гаденышем.

— Ты извращенец, Рой, и мы составляем отличную сбалансированную пару.

— Дай мне жвачку, — невпопад попросил Маккена.

— Видимо, все хуже, чем я думал, — пришел к выводу Энди, протягивая пластинку и одновременно любуясь Роем.

Одержимость. Состояние Маккены, которое Энди обожал. Рой менялся. Он, как будто становился эластичнее и подтягивался. Все клетки тела и сознания сжимались, обхватывая ядра и лишая возможности вибрировать. Он, словно готовился к рывку, проверяя внутреннюю аэродинамику. Каждый раз перед поцелуем Рой впадал в подобную одержимость, замирал, а после нападал. Резко. Без предупреждения. Вот и сейчас Энди видел в глазах Маккены это состояние. Рой выбрал жертву и теперь изучает временно′е расстояние. Нервничает. Жвачка — не первый, но где-нибудь девятый признак того. И у кофе одна единственная градация по шкале господина Гейла Маккены — препоганый, потому как Рой отхлебнул пару раз и больше не притрагивается. Энди хитро улыбался. Метаморфоза Роя великолепна. Собственно, ничего другого и не могло быть. Он не пережил самого себя в виде Джима Сноу. Это делает все непредсказуемым. Тот говорил о свободе, но пьедестал едва выдерживает одного бога. А у Роя проблемы. Взыгрывает древняя кровь. Проявляется инстинкт, и Рой сейчас — самка питона, защищающая собственную кладку. Жует жвачку, словно нервно подергивает хвостом. Джим слишком хорош, чтобы Рой не напрягался. Энди смотрел на него и любовался. Эмоционирует. Не сдается, значит, будет держаться. Ревность — отличный поршень для насоса. Протолкнет дозу адреналина, вспенит кровь… Энди улыбается. Черт! Эта фраза Джима "не переключайтесь"… Он сказал, пожалуй, то, что мог сказать только истинный Рой.

Фойе бурлит муравьиной суетой, шуршит бумагами и подметками, шелестит приглушенными голосами, густо потея смесью духов. Люди похожи на стаи пчел, облепляющих плевки сладкой патоки. Сбиваются в кучки, перелетая от одного к другому, собирают пыльцу автографов, чтобы дальше унести в свой улей.

— Еще немного, и я сдохну в никотиновой коме, — обреченно вздыхает Маккена, с надеждой поглядывая на Энди.

— В никотиновой коме не надо. Какая-то страшная смерть. Ты не заслужил ее, лучше пойдем, вдохнем спасительной смеси. Сейчас найду Стива. Ему тоже не мешает перезарядиться.

— В этой толпе быстрее найдешь геморрой себе на голову, чем Стива, — энтузиазм Маккены ушел далеко в минус.

— Не знаю, как тебе, а мне нравится, — Энди пытался как-то сбалансировать съехавшее настроение Роя. — Неплохая заварилась каша. Чую, долго расхлебывать будем. Вообще, Рой, ты стареешь. Раньше ты был не прочь попиариться на скандалах.

— Я и сейчас люблю, но я предпочитаю одиночное каноэ, а не паром на тросе. Тут какая-то коллективная щенячья радость на мелководье.

— Ну, знаешь! Если наша жизнь — щенячья радость на мелководье, то не знаю, что тебе сказать! Мне так не казалось. Особенно вначале.