Мир, который без меня. (Альтернативный гей-роман).Книга 3.

— Я не разобрал слов, — издевался Смит.

— Пожалуйста, Дав…

— Что, пожалуйста? Не слышу.

— Трахни меня!

— Вот теперь, кажется, я понял, о чем ты просишь. Что ж. Так тому и быть. Твое желание — закон.

Прикосновения бывают разные. Теплые и холодные. Мягкие и жесткие. Приятные и неприятные, но эти… Они жгли, прилипали, разъедали. Энди смотрел на раскачивающийся брелок. С одной стороны «Р», с другой «М». Это был его мир. Болтающийся на шнурке. Тот же маятник, что и в гостиной Дженни. Те же рельсы, только в другую сторону.

— Послушай, милый, — особо выделяя обращение и сдвигая натянутую улыбку на один бок, произнес Смит, — истина стара и заключается в том, что, кто платит деньги, тот и проститутку танцует. Я вижу, у тебя рожки проклюнулись, но это, по крайней мере, несколько глупо стараться угрожать, когда только и можешь, что проблеять «ме».

— Я ненавижу тебя, Дав, — проскрипел Энди. — Если б ты только знал, как я ненавижу тебя.

— Ты думаешь, я рыдать начну? Ошибаешься. У меня нет тех соплей, что у Маккены, которого ты так любишь, и это меняет все в корне. Я ни одного раза не романтик, и всегда подхожу ко всему с практической стороны. В том, что ты меня ненавидишь, есть определенные плюсы. Всегда приятно поиметь то, что недостижимо. Это возбуждает. Дух соперничества, знаешь ли.

— Что б ты провалился!

— И это ты говоришь, стоя на мосту из гнилых досок? Напрасно. Я кормил тебя с ладони, и негоже кусать руку дающего. Давай, иди. И не забудь, что вечером у тебя выступление.

— Мы же договорились, что сегодня я не выступаю! Ты забыл, что мне надо встретить Тиу?!

— У меня отменная память. К тому же, планы изменились. Она уже приехала…

— В смысле?

— В прямом смысле. Хотела сделать тебе сюрприз, но он не получился. Печалька, да?

— С чего ты взял?

— Она заходила. Искала тебя…

— Что ты ей сказал?!

— Ничего. Что еще не видел тебя с утра. А она хорошенькая стала твоими-то усилиями. Интересно, а ты ее тоже трахаешь? По-братски, так сказать.

— Послушай, Дав. Ты Тиу не тронь! Если что не так по отношению к ней, клянусь, я убью тебя! Будь уверен!

Внутри Энди взорвались минеральные гейзеры. Они взметнулись, смешали все вокруг и осыпались щиплющими пузырьками. Тиа. Чистейшая вода. Она проникает глубоко, смывает всю грязь, наполняя веселыми нотами. Сердце парня запрыгало, начало возмущаться тесноте грудной клетки, засобиралось, засуетилось. Энди чувствовал гнев. Ему хотелось наброситься и разорвать Смита в клочья. Он бы не успокоился, пока не растер его так мелко, что криминалисты испытали бы затруднения в поисках следов его ДНК.

Парень мчался в резервацию. Он почти захлебывался от волнения и ярости. Собственное унижение клокотало в голове тяжелой смесью песка мыслей. День окончательно пересел в инвалидное кресло с кривыми колесами. Жизнь дефилировала по подиуму судьбы голая и безобразная. Вдалеке показались убогие крыши поселка. Извилистая, разбомбленная ухабами дорога, никогда не ходившая под седлом асфальта. Еще один поворот, и там, на окраине маленький родной домик Тиу. Энди не заезжал сюда почти неделю, и ему показалось, что и палисадник, и домик стали меньше, словно сгорбили спину под тяжестью забот. Парень нерешительно открыл дверь. Внутри было тихо. Слишком тихо, чтобы не заволноваться.

— Тиа! — позвал Энди, но никто не ответил. — Джил!

Вещи девочек стояли в уголке не распакованные, а рядом мокасины Тиу.

— Тиа, ты дома?!

Парень подошел к двери девушки и постучал. Ответа не было, но он услышал, как за дверью кто-то плачет. Тиа сидела на кровати, обхватив колени руками, и плакала, уткнувшись в них лицом.

— Тиа?

Девушка чуть перестала всхлипывать, посмотрела на него и разразилась еще большими рыданиями.

— Тиа, что с тобой, милая? Тебя кто-то обидел?

Энди все еще мялся в дверях, растерянный и заторможенный. Он не очень представлял себе, что нужно делать при таком потоке девичьих слез. С другой стороны, парня съедали какие-то сомнения, и он не мог с ними определиться. Девушка отрицательно покачала головой, но так и не подняла лица.

— Это Смит? Он что-нибудь тебе сделал? Он как-то обидел тебя? — осторожно поинтересовался Энди, усилием воли запихивая вовнутрь рвущихся оттуда монстров гнева.

Тиа еще раз покачала головой. Энди нерешительно подошел и коснулся рукой ее плеча, но девушку передернуло, и она отвернулась.

— Он прикасался к тебе? — продолжал теребить Энди. — Ты только скажи, не бойся. Что произошло, Тиа?

— Он мне сказал… Он сказал…

— Что он сказал тебе?

— Он сказал… Как мне теперь с этим жить?!

— Что бы он ни сказал, разве можно ему верить? Он, наверняка, сказал неправду…

— Мне все врут! И ты! И Мартин! Зачем?! Я не знаю, кому верить…

— Сердцу, Тиа.

— Зачем ты так поступил со мной?! Зачем, Энди?! Я все знаю! — выпалила девушка.

— Как бы я ни поступил, я не мог поступить с тобой плохо.

Парень уже давно все понял, но у него оставалась слабая, едва живая надежда на то, что он ошибся.

— Ни я, ни Мартин… Мы никогда не врали тебе, и теперь ты готова не верить нам потому что Дав что-то сказал?