Читаем Мир круженья полностью

Рациональные решенья

Напрасно силится найти.

Родные голоса, сквозь сны,

Всё реже рвут холсты забвенья,

Но тем острее ощущенья

Своей непознанной вины.

***

Я пью «За полночь!» ту, что нас свела,

Когда все клятвы прошлые нарушив,

Любовь сияньем опалила Души,

Потоком страсти опьянив тела.

За полночью, серебряный рассвет

Нас пробудил уже совсем иными,

И будущего яркий самоцвет

Полосками искрился золотыми.

Пусть за полночь, давай ещё бокал,

За годы, что промчались табунами,

За чувства, что не гаснут между нами,

За миг, что поворотным в жизни стал!

***

Температурю. Тело словно нить,

Что кто-то крутит, делая канаты.

Свинцовость век почти не разлепить.

Но надо встать, хоть ноги как из ваты.

Ветров напор под кожей головы,

Боль и круженье, как в пустыне сели…

Зол на болезнь, и на меня, увы,

Твердишь: Иди, валяйся по постели!

Не обижаюсь, просто смысла нет.

Да, боли все от этого сильнее…

Одна любовь – всех наших лет секрет.

Любовь моя год от году нежнее.

Но в толщах дел и скуках суеты,

Цветы твоих эмоций поседели.

Я буду умирать и скажешь ты:

Ну вот, опять валяешься в постели.

***

Сиреневые тени междометий

Легко сквозят меж скал замшелых слов,

Как знаки в камень слипшихся столетий

В течении бесчисленных веков.

Они из тех времён, когда словами

Ещё не обозначив всё вокруг,

Шёл торг внутри и между племенами

За пищу, землю, право и подруг.

И только жест иль звуки подражания

Эмоций спектр могли открыть вовне.

Окрашены в энергии звучания,

Вели они и к миру, и к войне.

Мы так давно общаемся словами,

Что позабыли действия азов.

И так смешно, при разговоре с вами,

Мне слышать диссонанс в окраске слов.

Речь красочна, сладкоголоса, льстива,

Но ветры междометий, взмах руки

В энергиях сплошного негатива,

Неодолимой скуки и тоски.

***

Я возвращаюсь, ни к чему упрёки.

Заката тень мерцает в облаках.

Как видно подошли уже нам сроки

Оставить в прошлом ссор остывший прах.

За гранями холодного молчания,

Осенняя простуженность полей,

Декабрьский поворот солнцестояния,

Февральская заснеженность аллей…

Так долго, что не стоят все причины…

Года летят, вдали девятый вал,

Стеной забвений восстают пучины,

Стирая жизней яркий карнавал.

Мне жаль любви мельчайшего мгновения,

Когда мы друг от друга далеки,

Терзаясь глупо муками сомнения,

Живём на расстоянии руки.

***

За тобою

Дверь закрою,

Боль-тоску свою лелея,

Становлюсь сама собою,

Не жалея,

Сожалея.

Ты лишь лунный блик, сквозь стёкла,

Солнца луч на занавесках…

От бессонницы поблёкла

Краска в наших милых фресках.

Это странное вращенье,

Возвращенье,

Повторенье…

Карусель кружит,

Жужжит…

За тобой Душа бежит.

Положения дебильность.

Сердцу жаждется стабильность.

Выбор есть, но так не прост.

Жизни горькие потери.

За тобой закрою двери

И навек обрушу мост.

***

Судьбы игра, чудна, занимательна.

Вглядываюсь в лица прохожих.

Не ищу на тебя похожих.

С тобой увидеться мне желательно.

Зачем? Ведь останется всё как прежде,

Прочной границей – морская гладь.

Просто взглянуть в глаза лживой надежде.

Чтоб снова жизнь от нуля начать.

***

Играя в бликах лампы,

Цветных мерцаньях рампы,

Мелодия сверкала

Прозрачностью кристалла.

И славный комплимент,

Ей в аккомпанемент,

Вздымаясь, как фонтаны,

Дробились барабаны.

Она им дозволяла,

Но сверху вниз взирала,

Для «звёзд» они – не други,

Всего лишь только слуги.

Но как-то, из-за сбоя,

Умолкли звуки боя.

Мелодия витала,

Но волшебство пропало,

И охладевший зал

Ей браво не кричал.

Печальна и уныла

Мелодия застыла,

И каплями стекла

Тягуче вниз стекла.

***

Игра окончена. Шар в лузе.

Конца ничто не предвещает,

Лишь ночи вопиют о грузе,

Да болью спину изгибает.

Другой игрок, в другое время,

Красиво выстроив шары,

Нести продолжит жизней бремя,

По тем же правилам игры,

И так же ждать тепла и ласки,

А не развода и развязки.

***

Жизнь то и дело бьёт под дых,

С нелепой мимикой паяца,

И оболочки слов пустых

Напрасно в времени роятся.

Ничто растёт из ничего,

Ничем и никогда не зрея,

Ни отраженья своего,

Ни даже тени, не имея.

Напрасно голову ломать,

Чужих судеб ловя отсветы,

Принять, или не принимать,

Давно известны все ответы.

***

Влетел порыв издалека,

Играя листьями и ветками,

И бубен забубнил слегка,

Чуть слышно отзвонив монетками.

Откуда взялся он в лесу,

На тонком стволике берёзы,

Роняя осени росу,

За каплей каплю, словно слёзы?!

Кем был оставлен?! Для чего?!

Смешны вопросы без ответа…

Иль ведовство, иль колдовство,

Иль тропки яркая примета…

Порыв и снова перезвон,

И как-то зябко сердцу стало.

Бежать… И оборвался сон,

Словно закрылась дверь портала.

***

Твои слова тиранят Душу.

В них милосердья ни на грош.

Мне неприятно даже слушать,

Неважно – правда или ложь.

Оставь пустые наставленья,

Что хлещут разум словно плеть.

Я не прошу себе прощенья.

Уйди, не мучай меня впредь.

Ты прав. Виной мои исканья,

Желанье заглянуть за край,

Понять предмет существованья…

Но всё. Довольно. Не карай.

Не можешь. Мы с тобой друг в друге,

Как кислород и водород,

Что связями, в едином цуге

Воссоздают природу вод,

Как завязь, что плодом созреет,

Как жар, пылающий, огня.

Но сердце болью каменеет

Молчи. Не истязай меня.

***

Все страхи и сомнения напрасны,

Ты или я – нет разницы, поверь.

Мы оба над случившимся не властны,

Как только отворили жизни дверь.

Мы можем изменять пути движенья,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия
Я люблю
Я люблю

Авдеенко Александр Остапович родился 21 августа 1908 года в донецком городе Макеевке, в большой рабочей семье. Когда мальчику было десять лет, семья осталась без отца-кормильца, без крова. С одиннадцати лет беспризорничал. Жил в детдоме.Сознательную трудовую деятельность начал там, где четверть века проработал отец — на Макеевском металлургическом заводе. Был и шахтером.В годы первой пятилетки работал в Магнитогорске на горячих путях доменного цеха машинистом паровоза. Там же, в Магнитогорске, в начале тридцатых годов написал роман «Я люблю», получивший широкую известность и высоко оцененный А. М. Горьким на Первом Всесоюзном съезде советских писателей.В последующие годы написаны и опубликованы романы и повести: «Судьба», «Большая семья», «Дневник моего друга», «Труд», «Над Тиссой», «Горная весна», пьесы, киносценарии, много рассказов и очерков.В годы Великой Отечественной войны был фронтовым корреспондентом, награжден орденами и медалями.В настоящее время А. Авдеенко заканчивает работу над новой приключенческой повестью «Дунайские ночи».

Александ Викторович Корсаков , Александр Остапович Авдеенко , Б. К. Седов , Борис К. Седов , Дарья Валерьевна Ситникова

Детективы / Криминальный детектив / Поэзия / Советская классическая проза / Прочие Детективы