Мир Льда и Пламени

Как бы то ни было, управление Дейрона быстро успокоило королевство, и вскоре как простолюдины, так и благородные лорды стали называть короля Дейроном Добрым. Стало широко распространенным мнение о его милости как о справедливом и добросердечном правителе, пусть даже влияние его дорнийской жены и вызывало некоторые сомнения. И хотя он не был воином – описывающие ту эпоху отмечают хрупкое сложение короля, его тонкие руки, покатые плечи и школярский вид – двое из четверых сыновей Дейрона, казалось, имели все, что только можно пожелать рыцарю, лорду и наследнику. Старший, принц Бейлор, в семнадцать лет заслужил прозвище Сломи Копье благодаря славной победе на турнире в честь свадьбы принцессы Дейнерис; в последней схватке он одолел Деймона Блэкфайра. А младший сын, принц Мейкар, проявлял, как виделось, такую же доблесть.

Однако слишком многие, глядя на темные волосы и глаза Бейлора, шептались, что он больше Мартелл, чем Таргариен, пусть и показал себя человеком, способным легко завоевать уважение, пусть и был так же щедр и справедлив, как его отец. Лорды и рыцари из Дорнийских марок стали с недоверием относиться к Дейрону, а также и к Бейлору, и начали все чаще и чаще оглядываться на минувшие годы, когда дорнийцы были врагами в бою, а не соперниками в борьбе за королевские внимание и щедрость. А затем те же лорды дивились и любовались возмужавшим Блэкфайром – высоким, могучим, полубогом с мечом Завоевателя среди смертных людей.

Семена восстания были посеяны, но чтобы они взошли, потребовались годы. Не было ни последней обиды, ни большой несправедливости, которые обратили бы Деймона Блэкфайра против короля Дейрона. Если все случилось действительно из-за любви к Дейнерис, то почему восстание зрело целых восемь лет? За этот долгий срок несчастная любовь должна была утихнуть, тем более что Роанна уже подарила Деймону семерых сыновей (и, кроме того, еще дочерей), а Дейнерис также родила принцу Марону нескольких наследников.

В действительности семена восстания отыскали плодородную почву благодаря Эйгону IV. Этот король ненавидел дорнийцев и всегда желал войны с ними, а лордов, мечтавших вернуть старые дни, миролюбивый правитель осчастливить не смог бы никогда – несмотря на плохое управление времен Недостойного. Многие славные воины, с унынием взиравшие на мир в государстве и дорнийцев при королевском дворе, начали доискиваться Деймона.

Пожалуй, изначально Деймон Блэкфайр снисходил до подобных бесед просто потому, что они тешили его тщеславие. Ведь, в конце концов, миновали целые годы от первых обхаживаний Деймона до настоящего восстания. Что же тогда склонило Деймона к тому, чтобы действительно заявить свои права на престол? Или кто? Наиболее вероятно, что это сотворил другой из Великих бастардов – сир Эйгор Риверс, прозванный Жгучим Клинком. Может быть, потому, что кровь Бракенов сделала Эйгора весьма вспыльчивым и скорым на обиду, а может – из-за позорного падения Бракенов в глазах короля Эйгона, приведшего к отлучению Жгучего Клинка от королевского двора. Или, возможно, все случилось всего лишь из-за соперничества сира Эйгора с его единокровным братом Бринденом Риверсом, тоже бастардом, который умел поддерживать тесные связи при дворе – поскольку мать Кровавого Ворона очень любили при жизни и тепло вспоминали после, Блэквуды не пострадали так, как Бракены, когда король отверг своих любовниц из этих домов.

Как бы ни обстояло дело, Эйгор Риверс вскоре начал подталкивать Деймона к тому, чтобы тот заявил права на трон, и особенно сильно – после того, как Деймон согласился выдать за Эйгора свою старшую дочь Каллу^[41]. Клинок Риверса мог жечь, но его язык жег еще сильнее. И вкупе с шумной толпой других обиженных лордов и рыцарей Эйгор вливал в уши Деймона яд.

В конце концов, годы таких разговоров дали свои плоды, и Деймон Блэкфайр принял решение. Однако же принял сгоряча, ибо новость о том, что Блэкфайр намерен провозгласить себя королем еще до перемены луны, быстро достигла короля Дейрона. (Мы не знаем, как именно Дейрон получил эту весть, хотя незаконченный труд Мериона «Драконы: красный и черный» содержит предположение, что не обошлось без еще одного из Великих бастардов, Бриндена Риверса.) Король послал своих гвардейцев задержать Деймона, прежде чем изменнические замыслы последнего смогли бы выйти наружу. Но Деймона предупредили, и ему удалось благополучно сбежать из Красного замка с помощью лихого вспыльчивого рыцаря сира Квентина Болла по прозвищу Огненный Шар. Сторонники Деймона Блэкфайра использовали этот неудавшийся арест как повод к войне, заявив, что Дейрон действовал против Деймона всего лишь из необоснованного страха. Иные еще и называли Дейрона «ложнорожденным», повторяя клевету, что запустил сам Эйгон в последние годы своего правления: якобы Дейрон был зачат не королем, а его братом, Рыцарем-Драконом.