Мир – Магия

– Пока нет, – Урд аккуратно положил пластины на край своего рабочего стола, – не до конца. Однако, – он повернулся к собеседнице, его длинные седые волосы на мгновение таинственно засеребрились в ночном свете, – я нашел решение, так что у нас до сих пор остается выбор.

Мадверна растерянно посмотрела на мага.

– Я думала, мы давно все обсудили, еще на общем…

Урд Милтон торопливым жестом прервал ее сбивчивый монолог.

– Да, Мад, но тогда я не предполагал, что выход существует, – он сложил тонкие пальцы, соединив друг с другом огрубевшие к старости подушечки, и опер о них скрытый где-то под густой бородой подбородок, после чего отвернул лицо к окну. – А теперь, повторяю, у нас есть выбор.

Мадверна, недовольно фыркнув, скрестила на груди руки.

– То есть ты предлагаешь поступить по-другому? – она тоже уставилась в ночное небо, но теперь вид звезд уже не приносил ей никакого удовольствия.

Он без труда почувствовал витающие у нее в голове гневные мысли и ответил.

– Нет, Мад.

– Тогда к чему весь этот разговор? – взвилась она.

– К тому, что, убегая от дарованного нам выбора, мы становимся ничем не лучше тех самых агентов, орденцев или партов, которых ты так презираешь, Мад, превращаясь в безвольных, послушных слуг случайностей, предрассудков, курьезов, нерациональных эмоций, чувств и людских законов, точно так же как они сами превратились в наших. С самого начала, балансируя на тонких гранях их многочисленных слабостей, мы взяли судьбу магии, а значит мира, в собственные руки и вот уже долгие арки, сменяя друг друга, продолжаем бережно хранить ее.

Урд расцепил руки. Широкие рукава его пиджака подернулись струящейся волной атласа.

– На своем пути бессмертный Союз сталкивался со множеством трудностей, преград, врагов, но всегда победа оставалась за нами, за магией, потому что именно ей мы безраздельно посвящаем свои жизни. И каждый раз в такие переломные моменты кто-то из нас делал главный выбор, не взирая на порой представляющиеся непомерными жертвы, непоколебимо шел вперед. Я полагал, ты уже усвоила этот урок, асзентэ?

Он вопросительно посмотрел на Мадверну своими ясными глазами.

– Да, учитель, – тут же ответила она, покорно и кротко, как когда-то много-много лет назад.

– Тогда ты должна понимать, что именно такой выбор на самом деле лежит перед нами сегодня.

Урд вернулся назад к столу, где в абсолютной неподвижности на бархатной подложке покоились два одинаковых артефакта.

– Наивный, начерченный мечтаниями о мести путь к человеку, дерзнувшему усомниться в самой сути мироздания и решившему всем на погибель изменить ее, – бледные пальцы мага медленно проскользили над левым артефактом, – или твердая дорога к еще одному, возможно, главному орудию в его ловких руках, – а затем и над правым. – Не смотри на людей, Мадверна, забудь их лица, их тревоги, их жизни, они ничего не стоят перед нами теперь. Они ничего не стоят перед магией, перед будущим, перед миром. Лишь два пути…

Вдруг его пальцы будто неловко качнувшись, коснулись артефактов, озарив их яркой вспышкой, а синеватые губы прошептали тайные слова заклинания.

– Сегодня это был мой выбор, Мадверна …

Урд Милтон протянул руку, бережно поднял артефакты и передал их собеседнице.

– … но знай, грядет тот день, когда он станет твоим. И будь готова.

Бри беспокойно оглянулась, нервно поправив сбившиеся полы тонкого длинного кардигана, накинутого на легкие, летние джинсы и простую хлопковую футболку, и бесшумно ступая, вышла на залитый пятнами теплого света фонарей тротуар. Ее тут же слегка передернуло от бодрящей прохлады, а кожа на едва загорелых руках пошла мелкими неприятными пупырышками. Бри подняла глаза, на несколько секунд заворожено уставившись в изумительно красивое ночное небо, затем неохотно закуталась поглубже в мягкую ткань кардигана, опустила голову, невольно как бы вжавшись в поднятые, острые плечи, и торопливым шагом направилась вверх по оживленной, несмотря на довольно поздний час, городской улице, а через три квартала свернула с нее в безликий тихий переулок, по обеим сторонам которого, зияя темными, спящими окнами, словно сказочные истуканы, ровными рядами стояли одинаковые на вид, жилые дома в четыре этажа, каждый с покатой крышей, высокими каменными ступенями и козырьком крыльца. Под одним из таких навесов едва различимый в глубоких ночных тенях и заметный с тротуара лишь благодаря рассеянному лунному свету виднелся стройный широкоплечий силуэт ее друга.

Он все-таки пришел…

Бри до сих пор сомневалась в том, что намеревалась сделать. Тревожные предчувствия, постоянно возвращающиеся, неприятные, пугающе-скверные мысли не покидали ее разум на протяжении всего этого долгого, наполненного событиями дня.