Мир – Магия

– Ну, мне и сейчас нравится копаться во всяком старье, признаться честно… – с довольным видом сообщил он в свою защиту, прежде чем продолжить рассказ дальше. – В общем, учился я в Синмае, в самом известном историческом университете и был счастлив. А после первого года начались проблемы. Сначала я не придавал большого внимания иногда проявляющимся странностям, списывая все на невнимательность, усталость и излишки фантазии. Подумаешь, ложка вдруг сама оказалась в руках, когда я потянулся к ней, или случайно двигались другие предметы, стоило о них подумать. Ерунда, показалось, ничего такого…

Он заметил в ее глазах промелькнувшее понимание. Не удивительно, ведь она должно быть тоже испытывала подобное совсем-совсем недавно.

– Никто из моих друзей не замечал этого или, по крайней мере, не подавал виду, что замечал. Но после первого года летом на практике ко мне вдруг подошли люди из Службы и очень настойчиво напросились на разговор. Помню, как я тогда перепугался, наивный парень. Думал, это из-за очередной нашей слишком веселой посиделки в общежитии, – Джо ухмыльнувшись покачал головой. – Боялся их до жути. Ноги, руки тряслись, когда пришел на встречу. Но оказалось, что дело было совсем не в студенческих пьяных выходках, а в моей вдруг ни с того ни с сего появившейся «особенности». Благо, историю я знал довольно неплохо – на археолога все-таки учился, поэтому прекрасно понимал, о чем они говорили. И осознавал, пусть и довольно туманно, что меня ждет.

Руни кивнула, как бы присоединяясь к его словам.

– Наша беседа заняла два часа, и после нее моя жизнь кардинально изменилась. В итоге несмотря на все препятствия первую ступень в университете я сумел успешно закончить, а после нее пошел работать в Службу. Нельзя сказать, что я сильно противился этому. Служба слишком известна и престижна, чтобы не желать попасть туда. Кроме того, меня и так постоянно контролировали агенты, почему же не воспользоваться положением?!

Джо вздохнул.

– Вот так я сначала стал консультантом в отделение в Синмае, занимался магическими артефактами их поиском и исследованием. Потом переквалифицировался в агенты, и вскоре после этого мне предложили перевестись в Альстендорфское отделение. Я, понятное дело, согласился. В Альстендорфе жизнь текла куда активнее и интереснее: близость столицы, театры, концертные залы, огромный университет, своя трибольная команда нулевой лиги, куда больше возможностей, куда больше свободы, которую, как тогда казалось, я с лихвой заслуживаю. И действительно первое время круговорот новых увлечений полностью захватил меня. Я разрывался в своих желаниях, не мог решить, где бы провести очередные выходные, однако затем даже такая жизнь приелась, волна энтузиазма, тяги к новому схлынула, обнажив всю ту же старую, знакомую мне тоску, утомленность, усталость, неудовлетворенность и необъяснимую гнетущую пустоту. Я стал часто наведываться в бары, в запрещенные клубы, увлекся иллюзиями, плевал на предосторожности, на здоровье, на косые взгляды коллег, плевал на все, лишь бы хоть на время заглушить терзающие меня эмоции. Теперь никто не узнает, куда прикатилась бы моя жизнь и в каком неприглядном притоне она бы внезапно закончилась, если бы однажды я случайно не встретил твоего деда.

Джо широко улыбнулся и уголки его прищуренных глаз, окруженные сетью мелких, старческих морщинок, влажно заблестели.

– Да… он тогда еще играл, был молодой, веселый, неутомимый, все норовил попасть в очередную передрягу или в сомнительную тусовку. Браза… Его бедные товарищи вечно вытаскивали этого пройдоху из баров, с вечеринок, танцев, а потом приводили в чувство, перед тем как доставить домой к Лите…

Джо покачал головой, продолжая сдавленно хихикать и поспешно вытирать подрагивающими пальцами норовящие сбежать по шершавым, небритым щекам слезинки.

– Так вот… хм… Дело было, кажется, в очередном, совершенно безликом пафосном, закрытом заведении, где тогда собиралась вся золотая молодежь города. Я коротал там один из своих многочисленных меланхолических субботних вечеров, он – пришел вместе со школьным приятелем. Они сели за соседний столик и громко обсуждали трибольный чемпионат. Я медленно потягивал коктейль и, невольно прислушиваясь к разговору, наблюдал за твоим дедом. Уж не знаю, как так вышло, но к концу вечера мы болтали втроем, а на следующей неделе снова встретились в том же баре… С тех пор и дружим. Сколько лет, страшно подумать. Но да ладно.

Джо тряхнул головой, его улыбка медленно померкла, и лицо снова стало серьезным и сконцентрированным.

– Как говорил, я работал агентом и помимо собственного разлагающегося морального состояния меня преимущественно все устраивало. Конечно, ограничение силы создавало неудобства, но, если смотреть честно, это никогда не было чем-то критичным для комфортной жизни, не считая пагубного влияния на психику, конечно, но тут уж поди разбери, кто виноват: печать или бессильное подчинение любой прихоти… В общем, жил я в своем маленьком болотце из страхов, нервов, бессонных ночей, иллюзий и не стремился выбираться из него.