Мир Налы

Забравшись на вершину холма, я чуть не заплакал от радости: впереди мерцал тусклый свет. Подобравшись ближе, я различил здоровенные металлические трубы, нагроможденные друг на друга. Они лежали большущими связками по пять труб в каждой. «Наверное, эти трубы для дорожных работ, – подумал я, все еще не веря своей удаче. – Если забраться в самую верхнюю, то никакой медведь меня не достанет! Как-никак, десять метров от земли!»

Усадив Налу на шею и захватив спальный мешок вместе с ковриком, я вскарабкался на самый верх, и вскоре мы улеглись. Все, что я мог в те минуты, так это только лежать и слушать, как затихает мое бешено стучащее сердце. Успокоившись, я взялся за телефон. Связь была хорошая, и я немножко пообщался с родными. Рассказал о том, как мне чудом удалось сбежать от медведя. К моему изумлению, мама расхохоталась. Не прекращая хихикать, она сказала:

– Пару ночей назад твоему отцу приснился сон, что тебя преследует медведь! Ну и ну! А папаша-то провидец!

На мать я не обиделся. Здесь действительно было над чем посмеяться. А медведь ли мне повстречался? Этот вопрос оставался открытым. Я читал, что медведи в Турции водятся, но где именно, понятия не имел. Водились ли они в здешних лесах, я выяснять в любом случае желанием не горел.

Мне даже удалось несколько часов поспать. Я заставил себя сосредоточиться на сложностях дня грядущего, а не переживать вновь и вновь драмы прошлого. К рассвету я уже был в седле и вовсю рассекал прохладный утренний воздух.

Чтобы попасть в Каппадокию, нужно преодолеть сложнейший для велосипедиста горный участок трассы. И действительно, сложнее на своем пути я ничего еще не встречал. Проложенный маршрут шел через каньон – национальный парк Кёпрюлю. За один день мне предстояло преодолеть подъем на тысячу пятьсот метров.

Начал я бодро. Рана на ноге не так уж и болела, как я боялся сперва, и вроде бы даже заживала. В общем, ехалось мне вольготно! Чуть погодя я выбрал красивейшее местечко у порога реки Кепрючай, и мы сделали привал. Перекусили, а затем я намазал себя и Налу солнцезащитным кремом – тюбик ушел весь! Пренебрегать защитой от солнца ни в коем случае было нельзя: нас ожидал долгий подъем на солнцепеке. Я наполнил бутылочку Налы водой, и мы двинулись дальше. Впереди показалась вершина, на которую нам предстояло взобраться. Ровное асфальтированное покрытие сменилось гравийно-сланцевой колеей. Самый крутой подъем, какой мне приходилось преодолевать в жизни – восемь градусов, а тут были все десять! Круто, даже чересчур! Ничего не оставалось, как слезть с велосипеда и толкать. Велосипед, обвешанный снаряжением и бутылями с водой, вел себя совершенно непредсказуемо, а я то и дело оскальзывался на гравии. Я хоть и крупный малый, но мне изрядно пришлось попотеть, чтобы велосипед не полетел с горы.

Проезжали тут и машины. Для них дорога была тоже не подарок: колеса пробуксовывали, особенно на крутых поворотах. Жарища к тому времени установилась просто невыносимая! Ни один солнцезащитный крем, похоже, не в силах был справиться с беспощадным турецким солнцем. Я чувствовал, что мои плечи и шея начинают подгорать.

К моему ужасу, после очередного привала у горного потока за нами увязался рой пчел! Только мы от них оторвались – причем обошлось без укусов, – как тут же к нам пристали две дикие, агрессивно настроенные собаки. Что это за порода, понять решительно было невозможно, но выглядели они как гиены. Слава богу, вскоре собаки нашли мертвого зайца и отстали. Нала все это представление благополучно проспала в спасительной тени своего нового зонтика.

Попадались мне убийственные подъемы и в Швейцарии, и в Боснии, и в Албании, и в Греции, но ничего похожего на эту гору я, признаюсь честно, еще не встречал. К середине дня я готов был выбросить на этот гравийно-сланцевый ринг белое полотенце и признать поражение.

Какие-то молодые парни проехали мимо и помахали мне. Я поднял большой палец кверху, но они не остановились: в салоне их автомобиля для моего велосипеда со всем снаряжением банально не хватило бы места. Но вдруг, откуда ни возьмись, со мной поравнялся старый пикап, с трудом вспахивавший колесами гравий. Двигатель ревел так, будто дорога доставляла ему физическую боль. Не теряя надежды, я опять оттопырил большой палец.

В кабине пикапе сидело целое семейство: отец, мать и два подростка – сын и дочь. Мать, посмотрев на меня, лишь с сожалением покачала головой. «А как насчет кузова, ну? – подумал я, провожая их взглядом. – Как раз накрыт брезентовой крышей, чтобы солнце окончательно нас не испепелило!» Я прекрасно понимал, что они просто-напросто побоялись останавливаться: тронуться с места им вряд ли удастся, пикап забуксует.

Продолжая взбираться на гору, я сверялся с картой на телефоне и задавался единственным вопросом: когда уже вершина? Казалось, я плыву против течения. Точка, отмечавшая мою геопозицию на карте, не двигалась.