Мир нарциссической жертвы. Отношения в контексте современного невроза

Дома Полина сидит и размышляет о том, было ли так в этих отношениях всегда и могла ли она еще восемь лет назад выбрать большую открытость и уязвимость. Это тоже выбор: чувствовать ей теперь себя виноватой или принять свои тогдашние и сегодняшние ограничения и пытаться жить с этим дальше. Она выбирает второе и прощает себя.

Другой стимул нарциссических отношений – дезориентирующая растерянность, непонимание происходящего в связи с искажением реальности. Растерянность воспринимается как легкое для переживания чувство, но и оно может быть травматичным и причинять боль. Каждому из нас для полноценной жизни необходимы ориентиры, вокруг которых мы строим свою гибкую картину мира. Для такой гибкости нужна твердость, корни, которые останутся более или менее неизменными в большинстве ситуаций. Опорой может служить наше реалистичное восприятие мира, ориентация в собственных чувствах, доверие к самому себе, позитивный опыт.

Трагедия в том, что для успешной опоры на себя нам сначала нужен опыт успешной опоры на других людей.

От этих значимых других мы учимся доверять своим глазам, своему уму и своим чувствам, когда нам дают подходящую для этого обратную связь. Если умозаключения ребенка поддерживаются – то он учится на них опираться, равно как учится опираться на свой здравый смысл, если поддерживаются его чувства и его восприятие мира.

Изначально мы себе доверяем: маленький ребенок, который злится на мать за то, что она отобрала у него игрушку, не сомневается в том, что он делает правильно. Его чувства дают ему достаточно надежную опору до тех пор, пока не начинают искажаться значимыми взрослыми. То, что могло служить ориентиром и помогало чувствовать себя хорошо и вести себя адекватно, в родительском искажении может оказаться тем, чего нужно стыдиться. Ребенком это ощущается как несправедливость – но вера во взрослых сильна, и каким бы сильным ни был внутренний протест, постепенно ребенок соглашается с искажениями и отказывается от тех своих частей и переживаний, которые оказались непринятыми.

Искажение реальности вызывает ошеломляющее чувство растерянности и несправедливости, которому нечего противопоставить. Этот процесс разрушает еще и потому, что вызывает к жизни травму – ужасное чувство потери опоры и желание срочно снова ее обрести, пусть и основываясь на чужих идеях. Искажение рождает экзистенциальный ужас: а вдруг я воспринимаю мир неверно и под моими ногами пустота?

Маша росла с мамой и с бабушкой, которые давали девочке разные послания. Мама говорила, что все в Маше прекрасно, она умна и красива, что она может себе доверять и должна жить так, как сама считает нужным. Бабушка сомневалась и в Машином уме, и в Машиной красоте, и в том, что Маша воспринимает мир правильно. С мамой это было не страшно: Маша воспринимала бабушку как немножко странную, но все равно любимую старушку. А потом мама умерла.