Такая история у Игоря и Лены: каждый из них столкнулся в раннем опыте со сложными переживаниями стыда, с помощью которых их воспитывали, и каждый адаптировался к ним особым образом. Лена – старшая дочь алкоголика, которая живет в напряжении и чувствует себя ответственной за всю свою непутевую семью. Игорь – единственный сын матери-одиночки, проживший детство в ее удушающих объятиях и отвечающий за ее душевное состояние и физическое здоровье. Оба они в глубине души чувствуют себя недостойными, чувствуют, что не справились с возложенными на них обязательствами. Мама Игоря болеет, отец и сестра Лены пьют.
У этой пары похожие адаптации: каждый стал успешным и сократил общение с родительской семьей до минимума, избегая токсичного стыда за то, что с ними происходит. Лена развивает защитный гнев, который в целом отлично помогает ей в работе (она успешный топ-менеджер), Игорь развивает защитное равнодушие и отстраненность (он талантливый программист). К сожалению, это творческое приспособление, которое выглядит функциональным в их индивидуальных жизнях, создает много сложностей тогда, когда они начинают жить вместе и создают семью.
Ситуация обостряется, когда у них рождается сын. Напряжение и вина, до тех пор проявляющиеся, но бывшие не такими заметными, в вопросе ухода за ребенком становятся повседневными. Лена то чувствует себя ужасной матерью, потому что раздражается на ночной плач, то злится на мужа за то, что он тоже не горит желанием вставать к сыну по ночам. Игорь колеблется между стыдом за небольшую помощь жене и уверенностью, что она должна со всем справляться сама, поскольку она женщина и он к такому не приспособлен. Они злятся друг на друга и на сына, сомневаются в том, что рождение ребенка было правильным решением, сомневаются в выборе партнера, который перестал приносить радость и оказался на проверку таким же, как и травмирующий родитель. Оба внутри своих травм не способны к диалогу и не способны воспринять и пережить стыд, который и вызывает защитные аффекты.