Мир охоты и крови (СИ)

Марселин никогда не понимала искателей. Не понимала она и Николаса, решившего привести Твайлу к Гилберту, и Рейну, готовую вступиться за неё, но если с сальватором она ещё могла спорить, то с сакрификиумом дело бы закончилось крайне печально.

Николас описывал Рейну как прекрасную сакри, очень добрую и отзывчивую, но за все разы, в которые Рейна являла себя во плоти в присутствии остальных, Марселин не увидела этому подтверждения. Рейна напоминало яростный шторм и львицу, защищающую своего львёнка, одновременно: любой, кто хотя бы косо смотрел на Николаса, тут же обращал на себя внимание Рейны и слушал, как она умеет убивать. Николас после этого всегда извинялся едва не со слезами на глазах, пока Рейна, прожигая кого-либо убийственным взглядом, обнимала его со спины и гладила по волосам. Если кто-то недобро смотрел на Твайлу, Рейна реагировала примерно так же. Создавалось впечатление, что Рейна просто выбрала себе двух любимчиков и ради них была готова хоть весь мир сжечь дотла.

Марселин не смела даже в мыслях её винить, помня разницу между ними. Да и Николас с Твайлой ей, вообще-то, нравились, что странно: с демонами у неё всегда были связаны плохие воспоминания. То день, когда её семья погибла, то нападение на особняк и смерть Стефана, то пропажа Пайпер, теперь вот Николас, магией и отварами погружённый в глубокий сон. Демоны всегда причиняли Марселин только боль, но Твайла не нападала первой, только защищалась, да и то словесно. Она спорила с Китом, если он задерживался в особняке, кое-как строила диалог с Алексом и Соней, обменивалась угрозами, озвученными с дежурной улыбкой, с Гилбертом и не забывала быть любезной с Сонал. Если Твайла и меняла облики, то никогда не выбирала кого-то, кого все знают. Она могла стать кошкой, птицей, хорьком или даже змеёй. Последнюю очень испугалась Сонал, когда случайно обнаружила Твайлу на террасе, где она пряталась от остальных. Пару раз Марселин слышала, как Гилберт кричит от неожиданности, а потом узнавала, что маленький белый хорёк будто выскакивал из пустоты у его ног и пробегал мимо. Марселин пришла к выводу, что Твайла развлекала себя единственным способом, который был ей доступен, но не осуждала её за это.

Усталость и страх перед неопределённостью будущего давили так сильно, что Марселин часто напрочь забывала о присутствии тёмного создания в особняке. Если это было тактикой Твайлы, — затаиться, а потом атаковать, — то Марселин идеально подходила на роль первой жертвы.

Но сначала она, будучи ответственной целительницей, убедится, что Николас в порядке. Он как раз начал просыпаться.

Марселин встала из-за стола, за которым последние пару часов отмеряла нужное количество перетёртых трав и смешивала отвары, и осторожно подошла к кровати. Магия смыла кровь с испачканного одеяла и простыней, но в какой-то момент, который Марселин не смогла распознать, рана открылась, и кровь вновь оставила пятна. Что ж, в сравнении с тем, что было до этого, пятна — мелочи.

Правое предплечье было разорвано зубами Тхай, на спине остались глубокие раны от когтей Нуаталь. Марселин в течение нескольких часов постепенно извлекала хаос, изредка прибегая к помощи Шераи, старательно соединяла порванные мышцы, жилы и ткани, чувствуя облегчение от того, что кости не пострадали, и при этом следила, чтобы Николас не откинулся из-за болевого шока. Она влила ему в рот усыпляющей отвар сразу же, но иногда Николас всё же просыпался и едва не боролся с ней — остатки хаоса, занесённого Тхай, сказывались на магии. Простому магу из-за этого пришлось бы значительно хуже, чем сальватору. Но даже сальваторы не могли не поддаться иррациональному страху.

— Спокойно, — с улыбкой, которая вряд ли выглядела такой уж обнадёживающей, как ей бы хотелось, сказала Марселин, — ты в безопасности.

Николас часто дышал, во все глаза смотря на неё, и пытался приподняться на локтях, чтобы перевернуться на спину.

— Не двигайся, — настойчиво произнесла Марселин. — Я осмотрю тебя, хорошо?

Николас, не моргая, пялился на неё. Магия не отражалась в его глазах и, кажется, вообще впала в спячку. Подобные ранения излечивались за пару часов, Марселин своими глазами видела последствия лечения Силой, но не знала, существуют ли в этом плане какие-либо отличия у Движения. Что, если именно благодаря нему Марселин смогла восстановить потоки магии в организме Николаса, но следы внешних повреждений ещё остались?

— Я аккуратно, — заверила Марселин, берясь за край одеяла. — Ты же мне веришь?

Николас, выждав несколько мгновений, всё же моргнул. Марселин ободряюще улыбнулась и стянула одеяло, открывая спину сальватора. Несколько повязок и впрямь пропитались кровью, но, к счастью, Марселин без проблем сумела снять их. Ни черноты под кожей, ни гнили, ни отслаивающихся кусков плоти — о ранах теперь напоминали только сами повязки.

— А теперь руку.

Николас помедлил, испуганно смотря на неё. Марселин присела возле кровати на корточки и, когда их глаза оказались на одном уровне, улыбнулась ещё шире. Словно нехотя, Николас кое-как вытянул правую руку.