Мир охоты и крови (СИ)

Ещё какое-то время Клаудия смотрела себе под ноги и то и дело презрительно фыркала или качала головой, будто реагируя на чьи-то слова. Но Энцелад молчал, и на пляже они были одни. С тем же успехом Клаудия могла вообще не выходить из комнаты. Вчера, во время празднества у эльфов, куда её, разумеется, не пригласили, Клаудия и так вышла на улицу и целых десять минут гуляла. Она не сказал Энцеладу ни слова, и даже Стелле, которая вновь проводила время в саду, не удалось привлечь её внимание. Клаудия никого и ничего не замечала.

Но теперь она, повернувшись к нему лицом, очень ясно дала понять, что замечает его. Как минимум раз в день Клаудия награждала его взглядом, который означал что-то вроде: «Неужели ты всё ещё здесь?»

Впрочем, сейчас это был другой взгляд. Не проницательный или ледяной, какими она разбрасывалась довольно часто. Клаудия смотрела на него так, будто впервые увидела и понятия не имела, что он здесь делает.

— Повтори, — едва слышно произнесла она, буравя его сосредоточенным взглядом.

Даже если бы Энцелад хотел ответить, сделать он этого не успел. Взгляд Клаудии метнулся ему за спину и мгновенно стал озадаченным.

— Нет, я не понимаю, — пробормотала Клаудия. — Да, слышу, но не понимаю. Что это за язык?..

— С кем ты вообще разговариваешь? — не выдержал Энцелад и, обернувшись, никого не увидел. На пляже по-прежнему никого не было, только они.

— Я слышу, — настойчиво повторила Клаудия, медленно проследив за чем-то невидимым. Она вновь повернулась к Энцеладу спиной и решительно шагнула в воду. — Я тебя слышу.

— Эй! Какого хрена ты творишь?

Клаудия его будто не замечала. Она уверенно шла вперёд, что-то бормоча, и, что самое странное, не уходила под воду — перед ней будто прокладывался невидимый мост, прямо над водой, по которому она вскоре едва не бежала. Энцелад не был уверен, что это магия, но иного объяснения не находил: Клаудия шла вперёд едва ли не по воздуху, ведомая чем-то, чего он не слышал и не видел, и, кажется, лишь притягивала ещё больше проблем.

— Клаудия! — рявкнул Энцелад. — Немедленно вернись!

Мимо него что-то проплыло. Он дёрнулся, когда его руки коснулось нечто обжигающе холодное, и в ту же секунду обнажил меч, но противник даже не дрогнул. Он, — вернее, какое-то размытое нечто, едва напоминающее человеческую тень с очень длинными руками, волочащимися по земле, — повернулся к нему совершенно пустым лицом, на котором был виден только рот. Тень улыбнулась, обнажив два ряда острых зубов, испачканных чёрной кровью, и двинулась к Клаудии. В ту же секунду мимо Энцелада проскользнула ещё одна тень. И ещё, ещё, ещё. Странные создания наполняли пляж, лезли в воду, цеплялись за невидимый мост, по которому Клаудия шла вперёд, и стремительно приближались к ней.

Но никого, кроме Энцелада, рядом не было. Утром Гилберту и всем трём сальваторам пришли приглашения от короля Джулиана, который требовал, чтобы они немедленно явились во дворец эльфов. Джонатан и Стефан отправились вместе с ними, Эйс же вместе с Марселин захотел навестить Соню в зале Истины. В особняке осталось не так много людей, которые могли бы помочь с чем-то настолько странным и определённо опасным. Чем бы это на самом деле ни было, магией или хаосом, Энцелад знал, что в одиночку он не справится. Даже с Нотунгом.

— Клаудия!

Энцелад рванул вперёд. Одна из странных тварей кинулась ему наперерез и даже успела вцепиться острыми зубами в руку, но мгновением позже рассыпалась чёрным пеплом. Нотунг тут же отсёк голову другой твари, затем и третьей. Уже в воде Энцелад почувствовал, как они пытаются затащить его глубже, утопить и растерзать, но вдруг раздался истошный крик и треск, будто разом сломались тонны стекла. Где-то впереди, среди тошнотворно-яркой синевы неба и океана, среди теней, почти подобравшихся вплотную к Клаудии, мелькнуло белое пятно. Энцелад увидел золотые волосы, костяную маску и такие же острые чёрные зубы. Он не встречал Райкера лично, но Твайла всем описала, как он выглядел. Она говорила, что он помог ей в плену у Махатса, но Энцелад слабо в это верил — и он не врил, что Райкер, каким бы сильным и странным существом ни был, стал бы показываться ему.

Ещё одна тень рассыпалась, когда невидимая опора, на которой стояла Клаудия, исчезла. Она рухнула в воду с криком, сильно ударившим по ушам Энцелада, и только тучи брызг подсказывали ему, что она пытается всплыть. Тени ещё нападали на него, опрокидывали в воду, кусали и рвали, но Энцелад отбивался от них и двигался дальше. Он мог бы просто бросить Клаудию, — боги, ему следовало сделать это, ни секунды не медля, — но первой сработала именно мышечная память. Броситься в атаку, оттеснить противника, изрубить на мелкие кусочки. Уничтожить врага до того, как он уничтожит его. Убить и тем самым защитить, потому что эта глупая девчонка точно нуждалась в защите, и ему, согласившемуся следить за ней, придётся обеспечить эту защиту.