Мир охоты и крови (СИ)

Марселин не знала, из-за чего Гилберта и сальваторов пригласили к королю Джулиану. Причина была чрезвычайно важной и срочной, иначе Гилберт не согласился бы так скоро. Джонатан и Стефан отправились с ними, но, как знала Марселин, по разным причинам. Если Джонатан хотел быть уверенным, что с Пайпер ничего не случится, Стефан будто хотел ненадолго сбежать от грозовых туч, нависших над Марселин.

Строго говоря, они очень сильно поругались.

Точнее, Марселин поругалась с ним. Стефан старался быть аккуратным и внимательным, но при этом не скрывал ни одной детали, потому что знал, как важно ей знать всю правду. Марселин знала, что теперь он её не обманывал. Он плакал, рассказывая о том, что случилось в день, когда демоны напали на неё и её семью, и клялся своим именем, что это правда. Марселин знала, что он сделал всё возможное, чтобы спасти её, целиком и полностью был на её стороне. Но ей было больно, и эта боль вновь захватила её. Настолько, что она наорала на Стефана и сказала ему не приближаться к ней.

Это не могло быть правдой. Её мать — маг?.. Нет, нет, нет. Её мать была обычной женщиной, вышедшей замуж за самого обычного мужчину. Если бы её мать хоть как-то была связана с сигридским миром, за двести лет Марселин уж точно узнала бы об этом. Её мать не могла быть магом, не могла наложить на Стефана проклятие. Она была обычной женщиной.

Марселин чувствовала себя брошенной. Стефан не лгал, но и её воспоминания не могли быть ложными. Разве возможно, чтобы она не знала собственную мать?.. Если бы та была магом, Марселин бы уж точно что-то заметила. Она бы вспомнила это после эриама, когда сама обучилась магии, поняла бы всё то, что казалось ей странным раньше.

Она будто вновь оказалась в бесконечном кошмаре, который повторялся день ото дня: не знала, что делать, кому верить, что сказать. Стефан, наконец раскрывший всю правду, не заслуживал того, чтобы Марселин на него злилась. Он много раз пытался побороть проклятие и рассказать ей о том, что случилось в тот день, но не мог. Он не заслуживал злости и ненависти, её криков и угроз, но Марселин не могла остановиться. Каждый раз, когда она видела Стефана, она вспоминала, что он говорил, и вся её ярость только усиливалась.

Это неправильно, Марселин это знала. Её эмоции и чувства были ядом, к которому она никак не могла подобрать противоядие. Она должна была остановиться, успокоиться и принять, что злиться на Стефана бессмысленно. Она ведь не дура, чтобы вечно кормить свою злость.

Но пока что у неё ничего не получалось.

Поэтому она вновь бралась за все дела без разбору. Осмотреть раны Энцелада и Клаудии она должна была в любом случае, потому что, живя у Гилберта, взяла на себя все обязательства целительницы. Но помогала она совершенно инертно. Магия, отвары, бинты. Каждое её действие было будто автоматическим, тогда как в мыслях крутилось то, что ей рассказал Стефан. Не мешало даже присутствие сальваторов и Гилберта, мрачного, как туча. То ли он сильно переживал за Энцелада, то ли пытался понять, как защиту особняка удалось обойти. Или, что вероятнее всего, бесился из-за присутствия стольких людей, которых не мог контролировать. Стоило ему хотя бы на секунду задержать раздражённый взгляд на Фортинбрасе, который позволил Марселин помочь Клаудии, Стелла, сидевшая на полу, начинала на него рычать.

Прекрасно. В этом особняке становилось слишком тесно.

Хорошо хоть Эйс задержался в зале Истины, когда Джонатан появился там. Марселин бы точно не выдержала его вопросов.

— Не думаю, что это был Райкер, — наконец сказал Николас, когда Энцелад закончил очередной пересказ. — Я изучил место, где на вас напали, но не обнаружил его следов.

— А у него вообще есть следы? — спокойно уточнила Шерая. Пожалуй, она была единственной, кого уже ничем нельзя было удивить. Причина, из-за которой король Джулиан так переполошился, заставила поволноваться и Гилберта, и Пайпер с Николасом, но только не Шераю.

— Конечно. Едва заметные, но есть. Мы не обнаружили того же, что было у бреши, где он нашёл нас.

Марселин выдохнула, когда след от ранения окончательно исчез, и даже отошла на шаг. Фортинбрас тут же опустился перед Клаудией на колени и критически оглядел её шею, после чего поблагодарил Марселин. Гилберт наблюдал за этим с таким выражением лица, будто готовился либо убить сальватора, либо расстаться с завтраком прямо здесь.

— Но и на хаос это не было похоже. Что-то… среднее, — неуверенно произнёс Николас. — Смешанное. Как…

Он запнулся и почему-то посмотрел на Фортинбраса.

— В общем, ты понял.

— Да, я понял.

— Я не понял, — будто нехотя вставил Гилберт.

— Это иная форма силы, сочетающая в себе магию и хаос, — подал голос Стефан. Он сидел на диване и, казалось, всё это время намеренно игнорировал всех вокруг и читал какой-то древний трактат. — Подобные манипуляции строятся на экспериментах над драу, в результате которых нарушается баланс между естественным хаосом и магией в их организмах. Господин Ресер описывал их словом umbare, что в переводе означает что-то вроде «восставшие из пепла».