Мир охоты и крови (СИ)

И она затихла, отвела взгляд, лишь изредка смотрела на него, будто ждала реакции. Но Эйкен никак не мог с собой справиться. Он всё ещё хотел провалиться сквозь землю, хорошенько побить Фортинбраса и при этом вцепиться в него крепко-накрепко и на всю оставшуюся жизнь.

Фортинбрас был прав. Эйкен знал это. Сама идея похода в Дикие Земли с целью нахождения Некрополей и Лабиринта, а также освобождения богов была безумной, и оттого требовала участия только самых сильных, готовых к чему-то настолько опасному. Эйкен таким не был. Он знал, как выжить в Диких Землях, но теперь, узнав, что такое спокойная жизнь в этом мире…

Правда была в том, что Эйкен не хотел возвращаться в Дикие Земли. Тот мир был ужасным местом, одной сплошной Башней, которая постоянно испытывала их. Они не видели солнца, не знали, встретят ли завтрашний день, не потеряют ли кого-нибудь из тех, кто был дорог им. Они жили в страхе и неведении, потому что не имели выбора. Но сейчас у Эйкена был выбор, и как бы сильно он ни убеждал себя, что ещё думает, ответ уже давно был ему известен.

Эйкен не хотел возвращаться в Дикие Земли, но и не хотел отпускать свою семью. Что, если они не вернутся?.. Что, если они погибнут, а он даже не узнает, как и…

— Почему ты согласилась? — прохныкал Эйкен, подняв заплаканные глаза на Марселин. — Почему ты согласилась стать якорем для Николаса?

— Потому что он дорог мне. Он напоминает мне вас с Карлосом. Я знаю, — тут же добавила она, возведя глаза к потолку, — что ты ничего не хочешь об этом слышать, но… И мне будет спокойнее, если ты останешься здесь.

Эйкен недоверчиво сощурился. Почему она такая упрямая?.. Почему верит, будто он её брат? У Эйкена было только две сестры, которые были согласны с Фортинбрасом в том, что ему следует остаться в этом мире. Марселин не была его сестрой.

Так ведь?..

На мгновение Эйкену показалось, что он уже где-то видел её: этот наклон головы, блеск ярких глаз, широкую улыбку. И этот голос… Мягкий, терпеливый, напоминавший Эйкену большой тёплый дом, запах домашнего хлеба и сладостей, вкус которых ощущался на языке.

Нет, это просто наваждение. Это неправда. Марселин — не его сестра. Даже Фортинбрас не знает, была ли у Эйкена когда-либо семья.

С другой стороны, не означает ли это, что Марселин и впрямь может быть его сестрой?..

— Это неправда! — яростно выпалил Эйкен. — Я не твой брат, хватит говорить об этом!

— Не знаю, почему ты ничего не помнишь, — сдавленно пробормотала Марселин, — но восемнадцатого апреля у тебя был день рождения. Я испекла твой любимый калатравский хлеб. Ты помнишь, что это? Это пудинг с карамелью…

Карамель. Эйкен чувствовал её сладость во рту, помнил тот странный сон, который приснился ему в храме целительниц недалеко от Серебряной реки. Это действительно был только сон?..

— Карамель? — неуверенно повторил он, постаравшись утереть слёзы с лица. — Я не помню, чтобы когда-нибудь ел карамель.

— О, ты обожал её! Хочешь, я приготовлю тебе?

Эйкен фыркнул. «Дурацкие взрослые…»

— Времени не осталось. Вряд ли королева фей будет вечно ждать.

— Тогда приготовлю, когда мы вернёмся, — уверенно заявила Марселин.

Не то чтобы Эйкен ей верил. Эта девушка всё ещё была для него загадкой, и она, а не он, отправлялась в Дикие Земли, из-за чего он слегка ненавидел её. Однако что-то дёрнуло его за язык, и он пробурчал себе под нос:

— Для начала вернись, а там уже решим. И хватит говорить, что я твой брат. Раздражает, — добавил он скорее для того, чтобы она не слишком расслаблялась.

Но даже сквозь пелену слёз он видел, как она улыбнулась.

***

До полуночи оставался всего час. Эйс ещё злился, но всё же был рядом с Пайпер, как и дядя Джон. Странно, что он и Кита не подключил к процессу её успокаивания — хотя, может быть, он был всё ещё немного в шоке из-за её выбора. Пайпер сама была в шоке.

Каждому было ясно, что она не доверяла Киту настолько, чтобы выбирать его ракатаном. Но решимость Пайпер дрогнула, когда она наткнулась на взгляд Эйса. Он, казалось, был абсолютно уверен, что Пайпер выберет его. Каждый был уверен, что Пайпер выберет его. Это было очевидно, и даже глупо было предполагать что-то другое. Эйс и дядя Джон — самые близкие ей люди.

Но Пайпер струсила. Будь её воля, она бы и дядю Джона не втягивала в это опасное мероприятие, но на него, в отличие от Эйса, авторитетом старшей сестры не надавить. На него даже авторитет сальватора не работал, и Пайпер просто не представляла, как объяснить ему — она не хочет, чтобы он рисковал собой.

Если она скажет, что Дикие Земли опасны, что магия там ограничена, а тварей можно убить лишь сокрушителями, он только разозлится на её попытки остановить его. Скажет, что обязательно должен быть рядом и сделать всё возможное, чтобы помочь. Он, в конце концов, взрослый человек, на которого Пайпер никак не может повлиять. Только умолять, но и то вероятность успеха была крайне низкой — дядя Джон прислушается, но не послушает её по-настоящему. Всё, что ей оставалось, так это сократить причины для волнения для них обоих.