Мир поздней Античности 150–750 гг. н.э.

Поселившись на Западе, варвары одновременно почувствовали свою силу и столкнулись с невозможностью ассимилироваться. Вокруг них возвышалась глухая стена ненависти. Они не смогли бы отказаться от своей прежней «племенной» идентичности, даже если бы хотели, потому что были заклеймены как «варвары» и еретики. Именно поэтому нетерпимость, с которой была встречена варварская иммиграция, непосредственно привела к формированию варварских королевств. Когда тебя тихо ненавидят 98 процентов твоих ближних, сложно не сохранить свою идентичность – идентичность правящего класса. Вандалы в Африке с 428‐го по 533‐й, остготы в Италии с 496‐го по 554‐й, вестготы в Тулузе с 418‐го и, позднее, в Испании, вплоть до их обращения в кафолическую веру в 589 году, эффективно правили в статусе королей-еретиков именно потому, что их здорово ненавидели. Они вынуждены были оставаться тесно сплоченной кастой воинов, которую подданные держали на расстоянии вытянутой руки. Неудивительно, что слово «палач»129 – единственное прямое наследие, которое оставили два с половиной века вестготского правления в испанском языке.

Франки были исключением, которое подтверждает правило. Они пришли позже остальных: франкские военные отряды заняли видное место только к концу V века, когда положение других германских племен уже давно упрочилось. Они пришли не как завоеватели: небольшими группами они проникали на территорию противника как наемники. А главное – они держались подальше от высокоорганизованного населения Средиземноморья: для франкского государства центром притяжения оставалась Северная Галлия. Южным епископам и сенаторам оказалось потому гораздо легче принять чужеземцев, что их здесь было относительно немного. В результате франки могли свободно принимать кафолическое христианство. При меровингском дворе в VI веке франки и римляне и безжалостно убивали друг друга, и заключали браки, не делая различий, а галло-римские епископы, прекрасно осознавая, что к югу от них все еще существовали сильные арианские государства (вестготы Испании удерживали Нарбонну, а итальянские остготы расширили свои владения на Прованс), провозгласили весьма неприглядного предводителя франков – Хлодвига (481–511) – «новым Константином». Сам факт успеха франков показывает, сколь мало римское население Средиземноморья готово было терпеть варварские государства у своих границ.

Специалисты по истории Западной Европы V и VI веков обычно утверждают, что такое положение дел было неизбежным. Но это не единственный путь взаимодействия великой империи со своими захватчиками-варварами. Варвары из Монголии, например, гораздо основательнее оккупировали Северный Китай, чем это когда-либо удавалось германским племенам на западе Римской империи. Тем не менее в Китае варвары переняли местные обычаи за несколько поколений и сохранили преемственность китайской имперской традиции от династии к династии. С королевствами вестготов, остготов и вандалов этого не произошло: они так и остались инородными образованиями, которые едва удерживали главенствующее положение в обществе, предпочитавшем их просто не замечать и заниматься приятной заботой лишь о себе.

10. Цена выживания: западное общество, 450–650 годы

Вторжения варваров не разрушили западное римское общество, но кардинальным образом повлияли на уровень жизни в западных провинциях. Имперское правительство, которое теперь размещалось в Равенне, потеряло такое количество земель и налогов, что так и не смогло оправиться от банкротства и прекратило существовать в 476 году. Сенаторы потеряли доходы от своих разрозненных владений. Часть убытков они смогли возместить за счет всевозможных юридических уловок и непомерной арендной платы в тех областях, где их влияние было наиболее сильным. Крупные землевладельцы Италии и Галлии, чья власть так сильно зависела от крестьянства, были жалким охвостьем некогда богатых землевладельцев-«абсентеистов» прошлого века. Пострадали и коммуникации. В конце IV века римлянки, принадлежавшие к сенаторской аристократии с севера Испании, свободно путешествовали по территории всей Восточной империи. А в V веке епископ из Астурии почти не имел представления о том, что происходит вне его провинции. В Западной Европе V век был временем сужения горизонтов, усиления местных связей и укрепления старых уз верности.