Мир приключений 1986 г.

Попасть на остров можно двояко: морем или по воздуху. Так. Теперь, кто он? Европеец? Несомненно. А национальность? Судя по татуировке на плече — русский. Но почему обряжен в японский мундир? Может, как в кинофильме «Золушка», для «антиресу»? Впору самому этот самый, как его, хорарпон глотать. Не ясно и с какой целью забросили. Форма японская, книжонка английская, лекарство американское, а наколка русская».

Томилин потер ладонями виски, сложил бумаги в папку и взглянул на часы.

«Четырнадцать тридцать. Через десять минут нужно докладывать руководству. Обозначить версии, сделать предложения. А где они? Стоять и разводить руками? Это несерьезно. Вот если бы неизвестный пришел в себя, дал объяснения… Сыграли, мол, с друзьями шутку или заключили пари, — тогда все понятно, действуй, как положено. Но человек молчит, а медики неопределенно обещают: скоро должен очухаться. Ладно. Попрошу подождать, пока незнакомец не придет в сознание, а пока буду подбирать и суммировать факты. Не бог весть какой выход, но ничего не поделаешь».

Старший лейтенант завязал бантиком тесемки папки, встал, одернул китель и направился к руководству.

От начальства Томилин вернулся сравнительно скоро и в приподнятом настроении: его внимательно выслушали и неожиданно предложили связаться со знаменитым вулканологом профессором Охтиным. Он недавно прилетел из Москвы и ждет разрешения японского правительства посетить Варудсиму, где встретится с иностранными коллегами.

Поначалу это предложение слегка обескуражило следователя. Заметив это, полковник спросил:

— Что вам известно о месте происшествия? — И сам ответил: — Ничего. Или почти ничего. А иногда этот фактор — решающий. Вот профессор и восполнит пробел в вашей информации. Даст, может быть, какие–то новые сведения для размышления или иных версий. Не помешает… Старший лейтенант позвонил в гостиницу, где остановился ученый. Профессор оказался на месте, и они быстро договорились о встрече.

Гостиница называлась «Восток». Томилин поднялся на второй этаж и по неширокому коридору, застеленному потертой малиновой дорожкой, прошел к двери с табличкой «17». После стука и ответа «войдите», он открыл дверь и шагнул в помещение, которое почему–то всеми командированными называется предбанником.

Через арку–дверь была видна часть комнаты. Пахло сигаретами и одеколоном «Шипр». В проеме стоял еще сравнительно молодой человек. Он протянул следователю руку и сказал:

— Здравствуйте. Это вы говорили со мной по телефону? Я Охтин.

— Здравствуйте. — Старший лейтенант пожал руку и представился: — Томилин, следователь КГБ.

— Давайте уточним, чем вас заинтересовала моя персона. Садитесь.

Старший лейтенант сел в кресло и, не вдаваясь в подробности, изложил события последних дней.

— Да–а–а. Любопытно. Занимательно и таинственно. Только я не возьму в толк, какая роль отведена мне?

— Я бы попросил, чтобы вы рассказали о Варудсиме и землетрясениях. Конечно, в доступной моему пониманию форме.

— Извольте. — Охтин сел напротив. — Значит, Варудсима. О его истории мы знаем очень немного. Первая активность вулкана относится к концу семнадцатого века. Последняя, вернее, предпоследняя — к 1933 году. После этого вулкан задремал и по прогнозам японцев — они, между прочим, в этом доки — должен был спать почти до двухтысячного года. То, что произошло сейчас, полная неожиданность.

— Значит, ученые не предвидели извержения?

— Да. Весьма аргументированно полагали, что оно начнется лет через тридцать, не раньше.

— А на чем строится прогноз? Как специалисты определяют: вот в таком–то районе тогда–то то–то должно случиться?

— Вопрос сложный и комплексный. Постараюсь попроще. Для прогнозирования можно использовать изменения скоростей распространения упругих колебаний, электрических сопротивлений и магнитных свойств земной коры. Некоторым землетрясениям предшествовало нарушение ритма электропроводности горных пород. Если в районе имеются гейзеры, то накануне землетрясения они фонтанируют чаще, после события — реже. Кроме того, перед толчками в земной коре изменяется содержание газа радона — из–за сжатия породы он вытесняется с больших глубин. Ну и, наконец, местные признаки, так сказать, народные приметы: перед землетрясением змеи выползают из нор, рыбы поднимаются к поверхности, кошки покидают дома, собаки начинают выть. Я даже читал, что в Индонезии, на Яве, произрастает редкий цветок — примула «Империалис», так вот она расцветает накануне извержения вулкана. За достоверность не ручаюсь. Тем более пользы от этих примет мало, так как все происходит, когда катастрофа уже началась. — Он задумался и неожиданно спросил: — Помните о проекте противоселевой плотины на Медео в Алма–Ате?

— Еще бы! Уникальное сооружение!

— Главный аргумент противников был: не спровоцирует ли столь мощный взрыв землетрясение, которое будет пострашнее любого селя.

— Получается: люди могут не только предсказывать, но и вызывать землетрясения?

— Конечно.

— А как?