Мир Путина. Россия и ее лидер глазами Запада

Еще одним заблуждением являлось предположение, что экономическая интеграция России с Западом окажет сдерживающее влияние на ее политическое поведение. Это было, в конце концов, основой западной политики разрядки в 1970-х, когда предполагалось, что более тесные экономические связи будут способствовать более продуктивным политическим отношениям. В 1970-е разрядка работала в течение нескольких лет (пока СССР не вторгся в Афганистан), поскольку СССР понимал, что ему необходимо импортировать западные технологии, и был готов предложить политически взаимовыгодный обмен. Разрядка привела к заключению эпохального договора о контроле над вооружениями, значительно улучшила политические связи и приоткрыла окно в мир для некоторых россиян. В начале 1990-х гг. Ельцин поддерживал западную политику на Балканах, поскольку желал получить от Запада экономическую помощь и политическую поддержку своих реформ. Довольно-таки марксистская уверенность в том, что экономика может влиять на политику, все еще бытует, особенно в Европе. Германия возглавила ЕС при запуске программы «Партнерства для модернизации» с Россией в 2010 г., полагая, что это приведет к «стратегическому партнерству»[712]. Но Путин стремился отделить экономику России от ее политических связей с Западом. Хотя эта программа ЕС все еще существует на бумаге, присоединение Россией Крыма и война в Донбассе фактически приостановили ее действие. Попытки посодействовать внедрению экономических и судебных реформ и оказать поддержку гражданскому обществу были непоследовательными, поэтому некоторые называли эту программу «партнерством без модернизации».

Запад изначально надеялся, что Россия станет ответственным участником созданного им после окончания холодной войны либерального международного порядка, основанного на правилах. Но Кремль рассматривал это как попытку США (при поддержке их союзников) навязать России вектор развития, при котором у нее не было никакой способности к действиям и который был враждебным реальным интересам России. Путина больше интересует власть и масштаб, чем правила. Запад может рассматривать 1990-е в России как многообещающее время, как годы большего плюрализма и движения к рыночному обществу. Сегодня же большинство россиян, ведомые Путиным, видят этот период совсем по-другому — как годы нищеты, потрясений и хаоса в сочетании с растущим экономическим неравенством и унижением со стороны Запада. Путин часто повторяет этот исторически сложившийся перечень претензий своим западным собеседникам.

С исторической точки зрения сотрудничество с Россией было скорее исключением, чем правилом, — по крайней мере, в российско-американских отношениях. Когда люди говорят о «нормализации» связей США с Россией, они имеют в виду достижение равновесия между сотрудничеством и конкуренцией. В отношениях между США и Россией было два важных момента: Великий альянс во время Второй мировой войны и координация и обмен разведданными во время войны в Афганистане после атак 11 сентября. В обоих этих случаях, несмотря на напряженность в отношениях, Россия была активным партнером, потому что Вашингтон и Москва определили общего врага, которого они стремились победить, и Кремль полагал, что Соединенные Штаты рассматривают его как равного себе. Но когда общий враг был побежден, союз распадался. Более узконаправленное сотрудничество по контролю над вооружениями также работает. Были и другие моменты сотрудничества во время объединения Германии, первой войны в Персидском заливе и боснийской войны. Помимо этих событий, российско-американские отношения отличались в основном взаимным недоверием и подозрительностью. Это в лучшем случае ограниченное партнерство, в котором сотрудничество сосуществует с конкуренцией и конфликтами.