Мир Путина. Россия и ее лидер глазами Запада

Правительство Шредера разделяло эту точку зрения. Германия оказалась сильно заинтересована в двусторонних экономических и политических отношениях с Россией и видела себя ее главным защитником в Европейском союзе. Шредер считал Путина модернизатором, заслуживающим личной поддержки. Первоначальное сближение США и России испортилось к концу 2002 г., когда Путин пришел к выводу, что администрация Буша не дала России того, чего она заслуживала после своей поддержки США в их войне в Афганистане. Когда Белый дом был готов напасть на Ирак, Путин обратился к Шредеру, оба лидера опасались военных планов США. Российская и немецкая критика американских планов в итоге вылилась в совместный фронт (с Францией) против войны. В ответ на антивоенную тройку официальный представитель Соединенных Штатов выразил недовольство тем, что «Ширак и Шредер выступили против нас и привлекли Путина»[161] . Эта «коалиция несогласных» не переросла в союз, как того, возможно, хотел Путин, однако она обеспечила тот факт, что Россия не оказалась изолирована в своем противостоянии войне.

Впоследствии до конца пребывания Шредера у власти двусторонние отношения развивались успешно. С 1992 г. в Германию приехали жить и работать около 200 000 россиян, которые перемещались между двумя странами и создавали сеть личных и деловых связей. Возросло количество площадок для взаимодействия гражданских обществ, а также число лиц, заинтересованных в отношениях. Несмотря на критику немецкими СМИ шагов Путина в сторону более централизованной и менее конкурентной политической системы и того, что он заставлял молчать независимые вещательные СМИ, канцлер продолжал его защищать.

И Михаилу Горбачеву, и Борису Ельцину не повезло находиться у власти в тот момент, когда цены на нефть были очень низкими. Это усугубляло экономические проблемы России. Однако Путину повезло больше. С 2000 по 2008 г. цены на нефть постоянно поднимались, российская экономика росла на твердые 7% в год, и экономические отношения между Россией и Германией развивались успешно. Ключевым фактором в российско-германских отношениях стали энергоносители. Наиболее значимым аспектом первых двух президентских сроков Путина был подъем России как энергетической сверхдержавы.

Во время нахождения Шредера на своем посту Германия импортировала около 36% поставок природного газа по газопроводам из России, хотя в некоторых частях страны, особенно в Баварии, этот показатель был намного выше. После Оранжевой революции 2004 г., когда отношения между Москвой и Киевом были напряженными, «Газпром» активизировал обсуждение с немецкими компаниями строительства газопровода по дну Балтийского моря в обход Украины. Сделка по «Северному потоку» была заключена в 2005 г., а открытие газопровода состоялось в 2011 г. С точки зрения «Газпрома», это укрепило бы и, возможно, усилило европейскую — и особенно немецкую — зависимость от российского газа в условиях высоких цен на энергоносители, а также позволило бы обойти Украину. Это самое заметное и противоречивое наследие тесных связей между Шредером и Путиным. В настоящее время вдобавок к своей роли в проекте «Северный поток» Шредер занимает пост председателя совета директоров «Роснефти», крупнейшей российской нефтяной компании, которой руководит Игорь Сечин, по слухам, являющийся одним из самых влиятельных людей в России.

Меркель и Путин

Уже во время одной из первых встреч Ангелы Меркель с Путиным она поняла, с кем имеет дело. Во время визита в Сочи в 2007 г. для обсуждения вопросов, связанных с энергетикой, она сидела в его элегантно обставленной резиденции с видом на Черное море. Неожиданно в комнату влетел его черный лабрадор Кони и прыгнул на нее. В прошлом Меркель укусила собака, и, как известно, она боялась собак — факт, который наверняка не ускользнул от внимания бывшего сотрудника КГБ. В то время как она выглядела встревоженно, Путин улыбнулся. Меркель была в ярости. Позже она прокомментировала прессе этот инцидент: «Я поняла, почему он должен был сделать это, чтобы доказать, что он мужчина. Он боится собственной слабости. У России нет ничего: ни успешной политики, ни экономики. У них есть только это»[162].