Мир с двух сторон

Он принимает одинаково смерть и рожденье,

Считая, не препятствует ничто пути продленья.

Реальностью и достоверностью Путь обладает.

Но он деянья и телесной формы не имеет,

О нём рассказывают все и даже постигают,

Его нельзя увидеть, взять, хоть даже им владеют.

Он был и прежде, когда земли не существовало,

Он был уже в начале самом сотворенья мира,

Совсем не стар он, но древнее древности бывалой,

Зенита выше он и ниже самого надира.

Даос Чжувэй, его постигнув, правил Поднебесной,

Другой даос Вейду с ним никогда не ошибался.

Даос Чжуцай, им овладев, взошёл на свод небесный,

Пэн Цзу опасностей с ним в жизни не остерегался.

Фэн И обрёл его и в небо в странствие пустился,

Удин в бессмертье занял пост средь божеств пантеона,

Чжунсюй на Севере в дворце хрустальном поселился.

Фу Юэ звездою стал среди Стрельца и Скорпиона.

Поэтому нам нужно помнить, душу обретая,

Что вечно можем мы владеть тогда лишь нашим телом,

Когда идём Путём, всей нашей жизнью подражая

Тому лишь, от кого зависит всё развитье в целом.

14. Великий покой

(согласно размышлениям Чжуанцзы)

Себя сам знаньем мелкий человек не утруждает,

И не выходит за приделы принятых писаний,

Лишь лёгкими препятствиями ум свой загружает,

Но хочет проникать легко в суть сокровенных знаний.

Желая помогать вещам в Великом единенье,

Как верхогляд, первоначала он совсем не знает,

Стремится всё использовать для тела очищенья,

Трясясь над телом, по Вселенной ум его блуждает.

Другой же, настоящий человек, своё вниманье

И разум острый к безначальному лишь обращает,

Он сладко всегда дремлет в забытье и Недеянье,

Его ум, сравнить с мелким человеком, отдыхает.

Подобен он воде спокойной в вечном отрешенье,

Которая течёт, сопротивленья не встречая,

Без формы, сквозь чреду просачиваясь преграждений,

И в чистоту великую проходит, проникая.

Но как печально знать, что, обращая свои знанья

На мир весь, мы не познаём великого покоя,

Нас обрекают поиски на вечные блужданья,

Для Истины всегда мы – в положении изгоя.

15. Естественность

(согласно размышлениям Чжуанцзы)

Чтоб жертвенный сосуд создать, часть дуба отрубили,

И в мастерской орнамента достигли превосходства,

Обрубок вместе с мусором в канаву завалили,

Одно красотою стало, другое же – уродством.

Свою природу так сосуд с обрубком потеряли,

Такое часто разделенье и с людьми бывает,

Кого-то опускали вниз, кого-то возвышали,

Но люди одинаковой природой обладают.

К утрате всей природы нас ведут пять изменений.

Услада музыкой слух человека притупляет,

А любованье красками лишает людей зренья,

Пристрастье к ароматам обонянье ослабляет,

Меняют пряности все вкусовые ощущенья.

Врагами жизни и природы всё это являясь,

В нас губит изначальное, что пылью разлетаясь,

Приводят неприязнью с пристрастьем сердца в смущенье.

А тут ещё Ян Чжу с Мо Ди вдруг стали отделяться,

Считая, что в своих ученьях Истину открыли.

Негоже от природного всего им отдаляться,

Но, видно, оба про суть изначального забыли.

Как обрести всё истинное можно, отдаляясь

От сути всех вещей тех в мире, что нас окружают.

И полагать, в иллюзии обмана забываясь,

Что Истину они все в заблужденьях обретают.

Когда сова или голубка в клетку попадают,

И жизнь их в сытости, довольстве, неге протекает,

Ещё не значит, что они тем счастье обретают.

Как раз все в тюрьмах существа несчастными бывают.

Так и мыслители, свои системы создавая,

Ум в замкнутости их там долгие часы проводит,

Считают, что правы, свои идеи защищая.

Несчастны, когда в заточенье Истина приходит.

Пристрастье, неприязнь – от внутреннего огражденье.

Приукрашенья – отгораживание во внешнем.

Зачем свободному уму нужны ограниченья,

Когда не ограничен мир одним мирком лишь здешним?

16. Отношение ко времени

(согласно размышлениям Чжуанцзы)

Совсем не странствовать не может человек, ходящий,

Ног не имеющий способен в странствие пуститься.

Свойств полноту и ценность знаний истинных хранящий

От назначенья, порвав с миром, может ли укрыться?

Ведь человек такой, и падая, не возвратится,

Не отвлечётся ни на что, собою управляя,

Не оборачиваясь, он через огонь промчится,

Не будет жаловаться никому, что-то теряя.

Как царь к слуге люди относятся друг к другу в дружбе,

Хоть, все равны, но не всегда способны скрыть презренье,

И это проявляется особенно на службе,

Не могут без презренья разные жить поколенья.