Мир, в котором я теперь живу (СИ)

…И лишь потому, что после этого случая их царь три дня бухал, не просыхая, не подпуская к себе даже того, кого все считали его возлюбленным, люди пришли к выводу, что он все-таки раскаивается в содеянном. Они же и присочинили, приукрасили на свой лад эту историю: мол, наш повелитель три дня не просыхал вовсе не от вина, а от слез – убивался по погибшему товарищу. При этом им и в голову не приходило, что эти россказни в конечном итоге приведут к тому, что у далеких потомков сложится в корне неверное представление об их царе. Хотя, далеким потомкам, в принципе, никто не мешал правильно сопоставить факты и, по меньшей мере, задуматься о том, что человек, который, не поморщившись, сел в седло через неделю после практически смертельного ранения, едва ли будет обливаться слезами, в какой бы то ни было ситуации, да еще при свидетелях. А правда заключалась в том, что начиная с восьми лет, когда строгий наставник впервые сказал ему, что мужчины не плачут – никто не видел этого человека в слезах…

…Друг царя обожал наблюдать за тем, как повелитель работает. У кого-то другого ушли бы сутки на то, чтобы просто просмотреть эту гору отчетов. Повелителю же хватало часа, чтобы просмотреть их, вникнуть в содержание и на каждом сделать пометку о дальнейших действиях. Безупречный разум – совершенный механизм.

В общем, его царственный друг покончил с делами как всегда быстро, и сейчас они просто сидели рядом и молчали – каждый о своем. За это, среди прочего, царь и любил своего друга – с ним было комфортно молчать, как ни с кем другим.

Наконец, повелитель нарушил молчание:

- Я тут хотел с тобой посоветоваться. Подхалимы из бывших врагов подкинули мне пару интересных идеек. Например, завести гарем. Как ты думаешь, если у меня появится гарем, в котором будет столько же наложниц, сколько дней в году, до парней дойдет, что мужчины в этом смысле меня не интересуют? За целый-то год – дойдет?

Друг царя хмыкнул:

- Чего не знаю – того не знаю. По мне, так единственный вывод, который они сделают – что ты и в этом смысле превзошел своего отца. Да и как ты собираешься это провернуть? У тебя же стоит только на тех, кого ты любишь.

Грозовые глаза лукаво сверкнули:

- Мой дорогой, а ты знаешь хотя бы одну женщину, которая признается в том, что великий царь взял ее на ложе, и просто продрых с ней рядом всю ночь? Положительный момент в этом уже сейчас виден – в кои-то годы, я высплюсь.

- И ты сможешь целый год обходиться без тех, кого любишь?

- Демоны! А вот об этом я не подумал… Может, оно раньше сработает? Или нет, не так – какие-то свои ночи я буду по-прежнему проводить с вами.

- Хорошо, а потом? Допустим – это сработает или не сработает. Что ты будешь делать с этим гаремом потом?

- Ну, это вообще не проблема – замуж девчонок выдам.

Друг покачал головой:

- Честно говоря, не знаю, что тебе и сказать на этот счет… А вторая идея какая?

- Вторая – ввести проскинезу. Как думаешь, если я заставлю парней ползать перед собой на брюхе – они же на меня обидятся? И тогда, возможно, их попустит?

У друга вырвался тяжелый вздох:

- Знаешь, что я тебе скажу? Ты слишком увлекаешься медициной. Все никак не оставишь этих своих попыток вылечить их от влечения к себе. Да пойми ты уже – это не просто похоть. Это любовь. Болезнь, которая не лечится. Смотри, еще Афродиту прогневишь.

Царь хмыкнул:

- Это ты так пытаешься меня отговорить? Да судя по тому, что вокруг меня творится, я ее давно прогневил. Так что хуже уже не будет. А что касается медицины, то я тебе, кажется, говорил: если бы меня не угораздило родиться царем – я бы стал лекарем.

- Ты и так лекарь. Причем, получше многих, кто этому всю жизнь учился. И это – не лесть.

- Знаю, что не лесть. Ты стал моим другом не потому, что льстец, а потому, что никогда не боялся – быть мне другом… То есть, по-твоему – это плохая идея?

- Я тебе уже сказал – это бессмысленно, любовь не лечится. Скажи… ты ведь специально ведешь себя вызывающе во время наших совместных пьянок, пытаясь вызвать у парней разочарование в себе, отвратить их от себя?

Повелитель прищурил лукавые глаза:

- А, по-твоему – я на самом деле такой придурок?

- Послушай… завязывай их лечить, ты этим только хуже делаешь. И в первую очередь – себе самому.

Царь вскинулся:

- То есть, ты считаешь – нужно опустить руки и оставить все, как есть? И пусть этот гребаный мир перемывает кости моим орлам, объясняя их мужество и самоотверженность нездоровым влечением к своему царю? Но это же неправда! Они не настоящие мужеложцы – они мужики! Да подавляющее большинство из них никого, кроме меня, не хочет…

Друг повелителя пожал плечами:

- Я и говорю – что это у них любовь. Ладно, скажу как есть: я думаю, если ты введешь проскинезу, то в первый момент парни на тебя действительно обидятся. А потом – еще и удовольствие начнут получать от этого процесса. Так что, когда ты заставишь их целовать себе ноги, имей в виду – ногами они могут не ограничиться.

Царь проказливо улыбнулся: