Мир, в котором я теперь живу (СИ)

Сановник поверженного царя ошеломленно выдохнул: и этот высокий, статный, стройный, как кипарис, красавец – кривоногий карлик? Непостижимое благородство сквозило во всем его облике: в гордой посадке красивой головы, в широком развороте плеч, в царственной осанке, в гибком тонком стане, во взгляде, в голосе, в каждом движении. Даже ногти на руках у этого человека выглядели… благородно. Так выглядеть, так двигаться мог лишь тот, из кого с самого детства лепили воина лучшие мастера, и в итоге вылепили – само совершенство. Взгляд сановника задержался на длинных, стройных, и в то же время крепких, загорелых ногах без каких-либо признаков растительности, которые красиво оттенял белоснежный хитон до середины бедра. Интересно, можно ли считать изъяном шрам у него под коленом? Поднялась же у кого-то рука… Этот царь варваров… просто какое-то искушение ходячее… Боги, о чем он думает? Его же никогда не интересовали мужчины, да еще в том смысле, чтобы оказаться под кем-нибудь из них… не хватало только начать завидовать своему подарку.

И вдруг знатного перса пронзила страшная мысль: а придется ли по вкусу этому благородному величественному красавцу подарок, который он ему приготовил, полагаясь на пресловутую людскую молву? Весь ужас заключался в том, что отступать было поздно – «подарок» стоял здесь же, немного позади него, закутанный с головы до пят в полупрозрачное покрывало. Он даже лицо ему прикрыл, чтобы в подходящий момент открыть и добиться нужного эффекта. Его самого, как мужчину, никогда не прельщали евнухи, сколь красивы бы они не были, но, получается, на красоту этого евнуха он все же повелся, если решил, что добьется своих целей, подарив красавчика царю варваров? Из глубин естества мужчины начала подниматься глухая злоба на собственный «подарок», хотя едва ли этот, искалеченный еще в детстве парнишка, был в чем-то виноват. Наоборот – никакой радости на его лице не отразилось, когда он узнал, что ему предстоит стать постельной игрушкой неистового варвара. Да, покойный царь персов любил это нежное тело, но кто знает – не потому ли он проиграл свою войну? Да, о неистовом варваре говорят, что он трахает своих воинов, как баб, и наверно, хорошо трахает, коль сражаются они, подобно львам, и готовы за него умирать не по одному разу… но, сколько в этих россказнях правды?

Персидский вельможа был зрелым умным мужчиной с богатым жизненным опытом. И весь его опыт, все его инстинкты сейчас кричали, что чужеземный аристократ, которого он видит перед собой – не из тех, кто совокупляется, с кем попало, и тем более не из тех, кого можно, как на живца, поймать на смазливое личико или нежное тело. Самым разумным выходом в этой ситуации было – сначала задобрить царя варваров другими дарами, а там уже – как получится.

Для повелителя вовсе не было тайной, отчего знатный перс так надолго «завис». Этот перс еще хорошо держится: хоть и смотрит на него, как на диво дивное, но рот, по крайней мере, держит закрытым. Точно так же, не было для него тайны и в том, что нужно знатному персу. Им всем нужно одно и то же – по мере возможностей, остаться при своем. И в этом их желания, к счастью, совпадают: он считает неразумным лишать местную знать привилегий и богатства. Самый лучший способ решения всех проблем – не создавать их.

Но этот конкретный перс все же был особенным. Потому что был цареубийцей. И, похоже – смелым цареубийцей. Неужели всерьез рассчитывает на то, что он его пощадит? Впрочем, смелость неистовый варвар всегда уважал, так что этого перса, во всяком случае – выслушает. Взгляд повелителя непроизвольно устремился на закутанную в шелка фигуру – ну, надо же, смелый перс решил соригинальничать: помимо обычных дорогих побрякушек подарить ему рабыню. Стоп… это не рабыня. Не то чтобы фигура была мужской… скорее – фигурой юноши, подростка. Неимоверным усилием воли повелитель загнал вглубь, задушил в корне тугую пружину бешенства, что начала раскручиваться в нем, как только он понял, что ему собираются подарить мальчика для утех, и повернулся к смертельно побледневшему персу, от которого не укрылась реакция царя:

- Что же ты молчишь? Итак – я весь внимание.

Сделав едва заметный знак рабам, которые застыли у входа с тяжелым ларцом в руках, персидский вельможа склонился в низком поклоне:

- Соблаговоли принять мои скромные дары, о великий царь. Уповаю лишь на то, что они не оскорбят твой светлый взор своей скудостью…

Повелитель едва заметно поморщился – никогда не привыкнет он к этой восточной высокопарности. Точно так же – как никогда не привыкнет к фальши в людях. Небрежным движением руки царь остановил рабов:

- Оставь! Побрякушки – потом. Меня больше интересует чудо в покрывале у тебя за спиной. Это ведь тоже подарок – или я ошибаюсь?

Перс вздрогнул и почувствовал, как струйка холодного пота потекла по спине – но отступать было некуда:

- Да, повелитель. Это чистый и прекрасный юноша евнух, который никогда не осквернит твоего удовольствия своим семенем…

Недобрая усмешка исказила совершенные губы царя: