Мир, в котором я теперь живу (СИ)

Царь почувствовал, как в нем начала закипать злость – ну, все, шутничок, сейчас ты у меня не досчитаешься пары зубов…

Его остановил невозмутимый голос друга, который с задумчивым видом рассматривал стакан в своей руке:

- Ну… какое оно на вкус у других мужчин, понятия не имею – не пробовал. Тебе, как говорится – виднее. Что же касается его семени… если тебя так мучает этот вопрос – могу сплюнуть в стакан и дать тебе попробовать…

Надо ли говорить, что вся развеселая компания покатом легла, да и сам он – разве что за живот не схватился от смеха? Естественно, бить морду шутничку ему тут же расхотелось. А еще царь в очередной раз почувствовал прилив любви к другу – какой же он у него все-таки… просто слов нет…

… Когда караульный сказал ему, что его вызывает царь, он почему-то сразу подумал, что причина в этом. Причина в том, что он не доложил о якобы готовящемся заговоре. Тщетно пытаясь унять бешено колотящееся сердце, которое колотилось вовсе не от страха, отправился на зов, тем более что деваться все равно было некуда. Что же касается заговора… Не то чтобы ему казалось, что у этих сосунков и в самом деле что-то получится, но все же промелькнула призрачная надежда: если их царя, любимого и ненавистного одновременно, не станет – это наваждение, эта мука закончится. Хотя бы потому, что желать мертвеца невозможно…

Невероятные грозовые глаза, казалось, смотрели прямо в душу:

- Скажи, ты действительно думаешь, что моя смерть решит твою проблему?

Он знал, что его спросят об этом, и все равно растерялся:

- Твоя смерть? Но с чего ты взял, что я желаю тебе смерти?

- А как иначе понимать твое молчание? Тебе ведь доложили о готовящемся заговоре, но ты промолчал.

- Да ты бы сам поднял меня на смех, если бы я стал пересказывать тебе разговоры любовничков, которые они ведут в перерывах между совокуплениями.

Царь улыбнулся:

- Возможно. Тем более что насчет этих любовничков совершенно точно знаю: если они и способны устроить какой-то заговор, то разве что – против своего ближайшего командира, который застукал их на горячем и сделал внушение в том смысле, что задница товарища – это не то место, куда должен стремиться настоящий мужчина… То есть, ты хочешь сказать, что промолчал потому, что сама мысль о том, что я подниму тебя на смех, была для тебя невыносимой?

Его собеседник молчал. Повелитель вздохнул и указал глазами на место на тахте рядом с собой:

- Присядь.

Преодолевая слабость во всем теле, он опустился на тахту рядом с царем и тут же почувствовал будоражащий, сводящий с ума запах – его запах. Никто из людей больше так не пах, вот разве что от друга царя исходил похожий аромат. Ну, наверно – это оттого, что эти двое много лет были вместе…

…Боги, есть ли в мире что-либо более совершенное, чем этот изящный гордый профиль, чем эта выбившаяся из прически волнистая прядь, отливающая старым золотом? Интересно, какие наощупь его волосы, и каково бы было зарыться в них лицом? Не зря ведь афинские художники и ваятели, впервые увидев их повелителя еще юношей, решили, что в его лице в мир пришла совершенная красота, которая помирит всех врагов и объединит друзей? Хотя, раньше они верили, что воплощением этой совершенной красоты будет прекрасная дева… С легкой же руки афинян к имени их повелителя добавилась приставка «божественный» еще до того, как он успел совершить в своей жизни что-то действительно выдающееся.

Наконец, царь нарушил молчание:

- Послушай… я знаю, в чем состоит твоя проблема, и думаю, что смогу тебе помочь. Но, памятуя о твоей гордости, все же спрашиваю: ты примешь от меня эту помощь, позволишь мне тебе помочь?

Помощь? Боги, о чем он говорит? Ему не нужна никакая помощь. Ему нужны эти губы на своих губах, нужны эти руки на своем теле, нужна его любовь – он сам ему нужен, нужен, как воздух… В следующий момент собственный голос показался ему чужим:

- Благодарю, конечно, но я не нуждаюсь в помощи. А, кроме того – все свои проблемы привык решать сам, как надлежит мужчине.

- Ну, что ж… жаль. В таком случае – я тебя больше не задерживаю…

… Он даже не особо сопротивлялся, когда его подняли из постели посреди ночи, связали по рукам и ногам, накинули мешок на голову и куда-то повели. Просто откуда-то знал – куда его ведут. И это знание лишь подтвердилось, когда он услышал голос – любимый и ненавистный одновременно:

- Молодцы. А теперь – свободны.

- Но, государь…

- Я сказал – свободны! Когда вы понадобитесь – если вы понадобитесь, я за вами пошлю.