Мир, в котором я теперь живу (СИ)

Однажды наступил и у меня период созревания. Ну, что я могу сказать? Это было… жестко. Мне пить в пустыне не хотелось так, как Женщину – тогда. До исступления, до темных звездочек в глазах. Мне было все равно, какая это женщина – лишь бы она выглядела, как женщина, лишь бы пахла женщиной. Мне как будто хотелось вломиться в нее целиком, перестать быть, остаться в ней навсегда – даже и слов подходящих не подобрать. Но главная сложность заключалась в том, что женщины чувствовали мое желание и откликались на него. В открытую никто, конечно, не смел себя предлагать, но я совершенно точно знал: любая из них испытает удовольствие, едва почувствовав меня в себе – и ублажать не придется. С ужасом я осознал, что даже моему отцу, судя по всему, далековато до меня будет по части темперамента. А если сюда добавить впечатление, которое производила на людей моя проклятая внешность… Для меня как будто очевидным стало – если я этому поддамся, спустя какое-то время, отец на моем фоне покажется скромным девственником.

От меня тогда настолько перло сексом, как вы сейчас говорите, что однажды матушка не выдержала, покачала головой и сказала: «Смотрю я на тебя и думаю: сколько же ты женских сердец разобьешь, когда войдешь в силу? Наверное – все. Сдается мне – погибель девкам на головы я родила». Если бы она сказала это с гордостью, а не с печалью, думаю – так бы оно и было. Но она сказала – с печалью. Я мысленно дал себе пощечину, взял себя в руки и решил: буду терпеть – как терпят боль. Мой наставник, когда учил меня терпеть боль, говорил: «Боль смертна. Рано или поздно любая боль умирает. Ее нужно просто пережить. Даже если это боль от смертельной раны – она все равно умирает вместе с жизнью». Вскоре я убедился: то, что работало с болью – бороться с желанием не помогает.

Наверно, я бы «дотерпелся» так до нервного срыва, если бы однажды не поймал себя на том, что глядя на младшую сестру, думаю о том, как бы уложил ее в койку. Это стало последней каплей. Я прогневался на доставший меня до печенок торчок, как никогда ни на кого не гневался: В Конце Концов, Ты – Всего Лишь Мое Тело, Мое Собственное Тело. Как Смеешь Ты Так Надо Мной Издеваться?! Если Не Уймешься, проклятый отросток – отрежу под самый корень, и Рука Не дрогнет! И все. После этого я, наверное, сутки проспал, но больше мой член мне проблем в жизни не создавал. Даже пресловутого утреннего стоячка, как у других мужчин, у меня с тех пор не наблюдалось. Зато, когда в моей жизни появлялась женщина, к которой влекло меня душой – вот тут уж мое тело оживало. Я мог сутками с нее не слезать. Правда, я не из влюбчивых, так что женщин в моей жизни было не много.

Как-то одна из них, желая сделать мне приятно, наутро после нашей с ней первой ночи, сказала:

«Теперь я точно о тебе знаю, что ты – бог».

На что я ей ответил:

«В самом деле? А я почему-то сегодня про себя другое узнал – что я простой смертный».

Она не поняла, расстроилась:

«Тебе не понравилось?».

Я ей говорю:

«Дело не в том, что не понравилось, девочка. Просто я чуть не помер от этого».

Она все равно не поняла, расплакалась. Тогда я взял ее за плечи и заставил поднять на меня глаза:

«Посмотри на меня внимательно, девочка. Я – самоубийца. На всю голову больной. Разве может такому, как я, не нравиться любовь, похожая на смерть? Да ради такой любви я когда-нибудь мечи свои к воронам заброшу!».

Короче говоря – еле успокоил.

И вдруг я ощутила, как будто нутром почувствовала – я знаю, кто он такой… Почувствовать-то почувствовала, но осознать почему-то не смогла. Словно что-то во мне не позволило этого сделать. Эй, мозг, что за фокусы?

Греческий бог положил мне на лоб сухую теплую ладонь:

- Тс-с-с, девочка! Не обижай свой безупречный разум. Не вспоминается сейчас – и не надо. Вспомнится потом.

- Ладно. А как складывались твои отношения с мужчинами?

- Ты это о чем сейчас?

- О том самом. Только не говори мне, что мужики на тебя никогда не западали. У мужиков от таких, как ты, крыша едет иногда похлеще, чем она у них едет от женщин. И дело не в том, что ты… даже не знаю, как сказать. Красивый – не совсем подходящее слово. Ладно, пусть будет – красивый. Короче говоря, с одной стороны – ты красивый, и такими мужчины обычно хотят обладать, а с другой стороны – от тебя самого мужчиной прет, да что там прет, за километр разит. И таким – мужчины обычно хотят принадлежать. Мужики у нас глазами любят – с этим ничего не поделаешь. Вот мне и интересно – как они определились на твой счет.

Мне показалось – или он смутился?

- Тебе что, и самом деле интересны эти подробности?

- А почему нет? Мужики, по уши влюбленные в другого мужика – разве это не интересно? Еще как! Я бы даже сказала – весело.

Он вздохнул:

- Знаешь, мне почему-то весело не было. Но если тебе интересно – так и быть, расскажу. Для тебя – хоть все звезды с неба. Понадобится – новые зажжем.