Мир, в котором я теперь живу (СИ)

Царевич сделал еще несколько шагов по направлению к неплотно прикрытым дверям отцовских покоев и вдруг увидел сквозь щель между ними картину, которая запечатлелась в его сознании на всю оставшуюся жизнь. Его мать, его гордая, смелая, несгибаемая мать – опустилась перед отцом на колени:

- Прошу тебя… умоляю… – словно в горячечном бреду говорила она, хватая отца за руки и поливая их слезами, - Я до конца своих дней – слова тебе поперек не скажу, я буду твоей покорной рабыней, я сделаю все что угодно… только не разлучай этих детей!

Нельзя сказать, что отца совсем не проняло – он явно растерялся и даже кашлянул смущенно. И голос его в следующий момент прозвучал значительно мягче:

- Да, ты всегда была хорошей матерью – этого у тебя не отнять. Но неужели настолько плохо знаешь своего сына? Если ему взбредет в голову жениться на этой девчонке, ни ты, ни я, ни все наше войско – его не остановят. А если она понесет от него и родит – он точно это сделает. Да, мы можем оставить девчонку при нем и взять с него слово, что он на ней не женится. И он даст это слово, и сдержит его. Но тогда наш сын – вообще, ни на ком не женится. И все двенадцать олимпийцев, объединив усилия – не заставят этого парня уступить. Ты же не только мать, не только жена. Ты царица и не можешь не понимать – интересы государства превыше всего! Вот по этой причине своего решения я не изменю – завтра с утра девчонку отвезут на торги… В том-то все и дело, жена, что это любовь – в том-то все и дело…

Дальше царевич не стал ни слушать, ни смотреть – молча отправился в свою комнату. Он не держал на отца зла за то, что тот принял решение разлучить их с Ладо – в каком-то смысле он его понимал. Возможно – и сам бы так поступил на его месте. Но было кое-что, чего сын не простил отцу до конца своих дней – отчаянного, рвущего сердце унижения матери. Бессмысленного унижения сильной гордой женщины… И за несколько минут – как будто стал на несколько лет старше.

Придя же к себе, выгреб все свои сбережения – а их у него, как у наследника престола, было не так уж и мало, и первым делом, отсчитал от них сумму, которую, как он знал, заплатили за Ладо.

Отец как будто совсем не удивился, увидев на пороге своего наследника с кошелем в руках – лишь вопросительно поднял бровь.

Сын был пугающе спокойным:

- Отец, я слышал – ты хочешь продать рабыню? – спросил он и положил перед отцом кошель с деньгами, - Если так – то я ее покупаю.

И что-то такое было в этих удивительных грозовых глазах, что царь внутренне содрогнулся – меньше всего он хотел причинять боль тому, кто с каждым днем значил для него все больше… При этом ничего похожего на ревность к девочке рабыне басилевс не испытывал. С какой стати? Отношения мужчины и женщины – это ж совсем другое… Царь тяжело вздохнул:

- Сын… в последнее время мне казалось, что у меня получилось воспитать в тебе не просто достойного мужа – а царя. Неужели не понимаешь, почему я так поступаю?

Царевич кивнул:

- Понимаю, - а потом вскинул на него эти свои невероятные очи и вдруг спросил, - Скажи, отец, а ты знаешь, о чем мечтают женщины?

Царь даже немного растерялся от такого вопроса:

- Ну… они вообще-то не делают из этого тайны. Большинство мечтает о любви, о хорошем ласковом муже, здоровых красивых детях, достатке в доме и рабах, которые будут делать за них всю домашнюю работу. Некоторые – о власти, и о том, чтобы все мужчины, какие только встретятся у них на пути, падали к их ногам. И это большой вопрос – у кого из них мечты правильнее… А почему ты спрашиваешь?

Сын отвел глаза в сторону:

- Знаешь, что ответила мне Ладо на вопрос о том, какая у нее самая заветная мечта? Она сказала – я мечтаю вернуть себе свободу.

- Подожди… ты хочешь сказать, что покупаешь рабыню для того, чтобы… отпустить?!

Этот невозможный, невероятный, неотразимый царевич гордо вздернул подбородок:

- А ты что хочешь сказать, отец? Что я не могу для нее сделать даже такой малости?

- Но послушай… даже если твоя… возлюбленная действительно из какого-то неведомого племени воительниц – в одиночку до своих краев она все равно не доберется…

- Я уже подумал об этом, отец. И поэтому вместе с ней отпущу Малка. Он вроде как откуда-то из тех краев родом, и хорошо знает земли за Понтом. А к тому же в прошлом был неплохим воином.

- Сын… разве ты до сих пор не знаешь, что хитрый раб чего только не расскажет, чтобы повысить в глазах господина свою значимость?…

Сын не дал отцу договорить:

- Обижаешь, отец, я уже убедился в том, что Малк хороший воин. А еще – он предан мне, как не всякий пес хозяину.

В порыве чувств царь чуть не вскочил с места:

- Что?! Ты хочешь сказать, что этот… презренный посмел встать против тебя с оружием?!

Царевич слегка изогнул безупречную бровь:

- Не понимаю, в чем проблема, отец. Я сам ему приказал.