Мир в огне. История Первой и Второй мировых войн в цвете. 1914-1945

На снимке запечатлен один из моментов исхода. Солдаты с флагом, на котором изображен двуглавый орел, герб страны со времен средневековой династии Неманичей, маршем проходят мимо здания с вывеской обувного магазина, а с тротуара на них смотрят любопытные зеваки. Остатки сербской армии потом перебросили в Македонию, на Салоникский фронт. Мирные жители Сербии пережили страшную оккупацию. В относительных числах ее потери стали самыми большими среди всех сражавшихся государств.

Отравляющий газ

Сначала военные химики попробовали использовать отравляющий газ против вражеских частей на Восточном фронте; но его первое удачное боевое применение произошло 22 апреля 1915 г., когда немцы выпустили ядовитый хлор из 5700 баллонов в направлении французских и североафриканских частей во Втором сражении при Ипре. При вдыхании пары хлора не только обжигали легкие, но и наносили огромный вред всему организму.

Боевое применение газа официально считалось преступлением против человечества: Гаагская конвенция 1899 г. запрещала «распространять удушающие или вредоносные газы» на полях сражений. Впрочем, уже очень скоро все воевавшие стороны начали активно пользоваться им для нанесения ущерба противнику, и те, кто сражался на передовой, получили средства защиты.

Первые газозащитные комплекты состояли из очков и марлевых повязок, которые смачивались раствором пищевой соды или... мочой. К осени 1915 г. появились противогазы респираторного типа. На снимке как раз в таких изображены немецкие солдаты. На осле противогаз пока тоже человеческий, но вскоре их приспособили и для животных.

Во время Первой мировой войны были разработаны и другие отравляющие газы, например горчичный, сильно обжигавший кожу. Вместо баллонов стали применять газовые снаряды, повышая надежность рассеивания. А поэты сохранили память о ненавистном газе для будущих поколений. Английский поэт Уилфред Оуэн, воевавший на Первой мировой, писал в стихотворении Dulce et Decorum Est[5]: «Если б слышала, как харкал кровью / Из легких, если б знала о плевках, / Как рак, отвратных, мерзких, как коровье / Жеванье на распухших языках»[6]. На той войне газ был причиной лишь 2% смертей, но для многих он остался самым кошмарным воспоминанием.

Атакуют дирижабли

С начала Первой мировой стало понятно, что правила ведения войны, принятые в прошлом веке, совершенно устарели. Началась эра нечеловеческой жестокости, когда нормой стали массовая гибель и безжалостные атаки на мирное население. На жизни в британской глубинке европейский конфликт почти не сказывался, но и там было небезопасно.

Сначала мирные цели обстреливали с линейных крейсеров: так, например, было 3 ноября 1914 г. в Грейт-Ярмуте. Уже через два месяца, 19 января 1915 г., этот город вместе с соседним Кингс-Линном стал первой в Британии жертвой авианалета.

Атаки с воздуха велись не просто так: немцы рассчитывали ослабить моральный дух британцев. По ночам наполненные водородом дирижабли — в основном они были жесткими, алюминиевыми, типа цеппелин, но применялись и полужесткие, с деревянным каркасом, «Шютте-Ланц», — сбрасывали на города полную загрузку: 1360 кг бомб. 31 мая 1915 г. произошел первый обстрел Лондона, когда в Ист-Энде и северных районах города погибло и было ранено сорок человек.

Сцены разрушения, вроде изображенной на этом снимке, привлекали толпы желающих посмотреть на «настоящую» войну, но возмущение общественности стало стимулом для организации противовоздушной обороны. К осени 1916 г. Королевский летный корпус научился уничтожать дирижабли. Мирное население радостными криками приветствовало каждое точное попадание. Однако уже через несколько месяцев дирижабли вышли из употребления. Их сменили более эффективные орудия убийства с воздуха — бомбардировщики.

1916 Война на истощение

Я увидел, что голова и плечи бедняги валяются около окопа, а ноги лежат в нем; все остальное тело исчезло.

Капитан Р. П. Перрен о гибели своего ординарца в сражении на реке Сомма 14 июля 1916 г.

Всемь часов утра 1 июля 1916 г. в тесном британском окопе напротив пикардийской деревеньки Бомон-Амель на севере Франции горстка людей коротала последние спокойные минуты, укрывшись шинелями. Картина вокруг не радовала глаз. Стояла самая середина лета, но по меловым холмам Пикардии белой поземкой вились линии окопов. Пока все ждали, Джон Уорвик Брук, штатный фотограф Корпуса королевских инженеров, поймал взгляд какого-то рядового — то ли тревожный, то ли покорный, а может, просто усталый.