Мир в руках игрока (СИ)

   - Ты же знаешь, я не мог даже на это надеяться, Массанаса, - видя, как потемнел его взгляд, Курандо поправился. - Мориц... - он чуть не добавил: "Мориц Оранский", но воздержался. Тяжело знать то, чего не знают другие. Наверно, так же тяжело было и Массанасе, даже не смотря на то, что он родился в этом мире и по идее легко и беспрекословно должен был принять сложившиеся правила Игры.

   - Но тогда ты, будь добр, называй меня Барлом.

   Массанаса-Мориц кивнул. Хорошо, я согласен.

   Они вновь склонились над столом, расставляя, передвигая, убирая и вновь расставляя солдатиков.

   Они имитировали построения и перестроения роты, взвода, полка, их взаимодействия на марше и на поле боя, разрабатывали команды и условные сигналы, которым обучат настоящих солдат. Маленькая армия на убранном зелёным сукном столе перемещалась, изготавливалась к бою, атаковала. Немаловажными вопросами были соотношение количества мушкетёров и пикинеров, протяжённость фронта и глубина построения. Прорабатывалась организация взаимодействия родов войск. Кто, кого, когда и главное как должен прикрывать от вражеских атак? Какая тактика лучше: оборонительная или наступательная? Где следует размещать артиллерию? Какова роль на поле боя тяжёлой конницы, и нужна ли она вообще? Нужно ли иметь резервы, или лучше растянуть фронт, или построить терции в несколько линий? Десятки, сотни вопросов - и они всей своей тяжестью обрушивались на маленькие плечи оловянных солдатиков.

   Ближе к вечеру, на шестнадцатом часу третьего дня оловянной войны, Мориц поднял руку и карающей дланью сокрушил левый фланг побеждающей армии. Глядя на омертвевшее поле боя, на переплетения уже лишённых искры жизни тел, он спросил:

   - Курандо... Барл, скажи мне, зачем это нужно?

   Барл, специальной лопаткой передвигавший отряд конницы, стремящейся осуществить правофланговый манёвр, оторвался от своего занятия и внимательно посмотрел на него.

   - Я мог бы тебе сказать, что войны были, есть и будут всегда, что тот, кто не сражается, не нападает, а лишь заботится об обороне - ставит себя на край пропасти, ибо другие не дадут ему мирной жизни. Я мог бы тебе сказать, что войны двигают всемирный прогресс. Армия и флот на сегодняшний день являются самыми большими потребителями металлов, холста, кожи. Что самое странное и на мой взгляд забавное, так это то, что Молох войны, при всей своей прожорливости, стимулирует целые производства: металлургию, горное дело, ткацкий, сапожный, седельный, кузнечный промыслы и многое другое. В последнее время богу войны стали поклоняться не только правители, оружейники и солдаты, но и учёные: математики, механики, химики и так далее. Всего и не перечислишь. Но, по моему, тебя беспокоит нечто иное. Я прав?

   Мориц взял в руки тонкую тросточку и принялся выборочно опрокидывать выстроенных напротив вражеских пушек солдат.

   - Я хотел сказать: зачем это нужно именно нам? Что нам мешает уйти в тень и зажить своей жизнью?

   Взгляд Курандо на миг затянулся осенней тоской, потом вновь просветлел - как будто ничего и не было, и вопрос пролетел мимо цели.

   - Ты уже раз удалялся в глубокую тень, - произнёс он деланно безразлично, вновь берясь за лопатку и намериваясь продвинуть конный отряд до намеченной цели. - Я думаю, жизнь в гробу тебе не понравилась.

   Шустрым винтом взвилась тросточка в воздух и, скользнув по столу, разбросала в разные стороны конных солдат.

   Курандо распрямился, повертел в руках лопатку и бросил её на стол, смяв стоявших в центре воинства пикинеров и уложив находившийся в резерве целый взвод мушкетёров. Их взгляды встретились. Произошло столкновение осеннего неба с чёрной грозой.

   - Я думаю, ты знаешь больше, чем хочешь сказать, - Мориц с пугающим выражением лица глядел на него. - Мне кажется, ты слишком продвинут для обычного "пса". Ты не простой "переписчик", - Мориц указал рукой на стол, на расстроенное, истерзанное оловянное воинство. - Ты слишком быстро схватываешь суть. У тебя идеальная память. Ты очень подвижен, вынослив. Тебя не мучают мигрень, подагра, ревматические боли, - всё то, что беспокоит людей в твоём возрасте. Обычно "переписчики" получают в наследство всё то, что имел "носитель", но ты, похоже, сумел внести исправления...

   - А может быть, я себя просто очень достойно веду?

   - Нет. Я чувствую. В тебе больше жизни, чем в других "переписчиках". Жар твоего разума обжигает. Ты тоже являешься сверхгероем?

   Курандо усмехнулся и отвёл в сторону взгляд. Наклонившись над столом, он провёл рукой, опрокидывая немногих оставшихся стоять на ногах оловянных бойцов. Теперь всё. На поле боя тишь и покой. Как в царстве мёртвых.

   - Ты не ответил на мой вопрос.

   - Что ты хочешь знать?

   - Когда я увижусь с Владыкой?

   Курандо вздохнул, и Мориц не уловил - то ли облегчённо, то ли тоскливо.

   - Как и все. Владыка явится в твоём сне.

   - Это не ответ.

   - А ты считаешь, что уже готов?

   - Да. Я считаю.

   Курандо усмехнулся и если бы не усы, делающие его похожим на старого филина, Мориц решил бы, что его оскал угрожающ.

   - Я даже уверен, что знаю, какую ты набьёшь цену.