Мир в XX веке: эпоха глобальных трансформаций. Книга 1

После принятия весной 1924 г. плана Дауэса, урегулировавшего репарационный вопрос, Германия вступила в период экономической и политической стабилизации. Ежегодные суммы платежей увязывались с прогрессом немецкой экономики, для стабилизации национальной валюты Германии выделялся международный кредит. Репарации финансировались за счет приватизации железных дорог и введения косвенных налогов на потребительские товары, включая главный национальный продукт — пиво. Экономический подъем во многом держался на инвестициях из США, к 1929 г. в Германии был достигнут довоенный уровень промышленного производства. Надежды на лучшее были столь высоки, что при общем невысоком уровне жизни, отказе от 8-часового рабочего дня, более низкой зарплате по сравнению с другими развитыми странами Европы в Германии на несколько лет почти прекратились крупные забастовки и волнения. СДПГ приняла в 1925 г. новую, Гейдельбергскую программу, в которой основной упор сделала на идею «хозяйственной демократии» и классовое сотрудничество.

За четыре года стабилизации реальная заработная плата выросла на 60%. Произошел почти полный охват работавшего по найму населения профсоюзами, которые превратились в одну из самых влиятельных лоббистских групп за кулисами германской политики. Но даже в эти годы число безработных в Германии не опускалось ниже 7% от самодеятельного населения.

Нацистская партия во второй половине 1920‑х годов с трудом преодолевала серьезный кризис, вызванный резким отказом от экстремистских форм действия и активностью внутрипартийной «левой оппозиции», расходившейся с Гитлером в коренных вопросах о возможных союзниках, радикализме во внутренней и компромиссах во внешней политике. Но и для республиканских партий даже ситуация относительного процветания не принесла блестящих дивидендов. Видимость стабильности не затушевывала существование многочисленных групповых интересов, в том числе среди представителей военной и промышленной элиты, находящихся в принципиальной конфронтации с идеалами демократической республики. Правоконсервативные силы в лице Немецкой национальной народной партии (НННП), «принципиальной оппозиции» веймарскому государству, стабильно сохраняли влияние в обществе и в рейхстаге, обладая там большим количеством мандатов, периодически входя и в правительство.

В 1925 г. Эберта на посту рейхспрезидента страны сменил фельдмаршал Пауль фон Гинденбург, ставленник военных, аристократических кругов и правоконсервативных партий. Искренне пытаясь сыграть роль «отца нации», второй и последний президент первой Германской республики не смог подняться над клановыми и классовыми интересами. Вскоре после выборов берлинская пресса писала о нем как о «якоре стабильности в бушующем море политических страстей»; гораздо слабее были голоса тех, кто рассматривал Гинденбурга как балласт на корабле Веймарской республики.

Она все так же оставалась «демократией без демократов», либеральные ценности сводились для большинства немцев к бесконечным голосованиям и господству бульварной прессы. Социальная зависть молодежи находила выход в антисемитизме, отныне увязывавшемся с демократией (евреи получили в годы Веймара все политические права). Отношение к побежденной Германии за рубежом давало немцам лишний повод убедиться в том, что право силы стоит гораздо выше силы права. Выход негативных тенденций и антидемократических сил на авансцену германской истории являлся лишь вопросом времени.

Ощущение близкого конца не покидало монархическую элиту Австро–Венгрии с начала осени 1918 г. Наряду с сокрушительными поражениями на фронтах Первой мировой войны этому способствовал крах «гражданского мира» в тылу, а также подъем национального движения в Восточной Европе под влиянием российской революции. Крестьяне прятали продовольствие, в городах обыденным явлением становились голодные бунты. Полицейские репрессии уже не могли удержать население в повиновении. В армии день ото дня усиливалось брожение и пацифистские настроения, прежде всего в славянских формированиях.

Пытаясь вернуть себе политическую инициативу, власти Вены объявили о проведении реформ, однако это уже не могло спасти монархический режим от полного краха. 16 октября 1918 г. император Карл I издал манифест о трансформации империи в федеративное государство, учитывающее право каждой нации на самоопределение. Но он так и не вступил в силу. С 30 октября начались стихийные демонстрации рабочих в Вене и других промышленных центрах страны, на фронте активизировалось создание советов солдатских депутатов.

И ноября 1918 г. Карл подписал манифест, в котором отказался от какого–либо участия в государственном управлении. Писатель Стефан Цвейг заметил по этому поводу: «Для построения государства нужны тысячелетия, но превратиться в пыль оно может всего за несколько часов». На следующий день временное Национальное собрание провозгласило создание демократической республики Австрии, которая в перспективе должна была влиться в единое государственное образование германской нации.