Миракулум 1 (СИ)

  - Все хозяева скотиной занялись? - уловив звуки снаружи и тишину внутри дома, спросила я.

  - Да, только двое младших ребятишек еще спят, - и Аверс кивнул на низкую широкую лавку у самого очага. Там действительно виднелись закутанные фигурки. - Не разбуди.

  Я кивнула. Оружейник отложил свое дело в сторону, и развернулся:

  - Хочешь, пока здесь тихо и ты еще не отошла со сна, попробуем заговор? Отдохнула за ночь?

  - Да! - выпалила я громким шепотом и аж подалась вперед.

  - Сиди. И успокойся. Лучше закрой глаза и поймай обратно ту дремоту, с которой пробудилась. Когда уже не спишь, но еще и не бодрствуешь.

  Это было трудно, но глаза я закрыла послушно и поспешно.

  - Я был однажды в королевском дворце, - заговорил Аверс приглушенным грудным голосом, - я был там однажды с представителями некоторых гильдий ремесленников, и наша мастерская приносила его величеству дары. Я пробовал пищу высшего света, слышал игру лютнистов, трогал ткани, что королю приносили ткачи. Быть может это не будут твои воспоминания, но все же это ближе к тебе, чем стены пастушьего дома.

  Да, вот, что еще было в оружейнике столь красивым - его голос. Когда он повествовал, говорил долго, становилось возможным различить как глубоки эти ноты, как бархатны. Слова он выговаривал четко и правильно, не искажая в угоду своим южным землякам или по незнанию. Это была чистая и приятна речь, как вода без ила и водорослей - глубокая, нагретая солнцем, текучая.

  - Забудь, что ты сидишь здесь. Ты присела и задремала от усталости долгого дня, даже забыв какой сейчас день и где ты находишься. Так бывает порой в миг пробуждения. В воздухе жарко и душно от многих свечей и многих людей, они все рядом, их много. Зала не такая большая, и музыка слышна в каждом уголке, гул разговоров, редкие хлопки в такт веселой мелодии. Слышишь бубенцы?

  Мне трудно давалась игра воображения, я больше слушала и наслаждалась голосом Аверса, но когда он сказал о бубенцах, в памяти возник их звон. За всю мою короткую жизнь поле потери ее, я никогда не слышала бубенцов. В дороге или в замке даже бродячих музыкантов не встречалось, но я знала, как они звучат! И вдруг именно с этого момента мне удалось оживить в воображении то, о чем мне говорил мой спутник.

  - Пахнет жареной дичью, топленым салом, потом и резким мускусом. Ты присела на лавку у самых дверей, ты устала и тебе не хватает воздуха. Веки отяжелели, хочется заснуть ненадолго. Ты кладешь руки перед собой на колени, под ладонями нежные складки ткани, шелковистые на ощупь. Нужно немного отдохнуть и встать. Хорошо, что тебя пока никто не окликает. Тебя никто не зовет?

  Я вяло мотнула головой.

  - Ты сидишь, еще совсем немного, и нужно будет вернуться. Кто-то опять займет разговорами, кто-то о чем-то расскажет. О чем? Об охоте? О сыновьях? О войне?

  - О богах... - сорвалось у меня с языка, но я даже не удивилась.

  Аверс еще что-то почти шептал, все менее и менее слышно, а голоса вокруг призрачной залы усилились. Да, хлопки, бубенцы, звуки лютни. Запахи душат, жарко. Я вся взмокла под платьем, и ушла из залы совсем, в прохладу галереи, ведущей в сад.

  Где моя обувь? Легким бегом я почти летела, свободные ступни касались гладкого каменного пола, было так хорошо от этой свободы! Мне было тяжко там и чудесно здесь! Ночное небо с тонким месяцем распахнулось вокруг, свежесть листвы и воды ворвалась в легкие, и мелодия флейты, едва слышимая отсюда, вдруг заставила пуститься в пляс. По траве, по бордюру фонтана, по утоптанным песчаным дорожкам. О, моя сила юности и счастье бытия, вместо крови по телу лились и огонь и ветер одновременно... и вдруг я натолкнулась на темную высокую фигуру. Юноша, совсем молодой вельможа в черном с серебром дублете, - темноволосый и темноглазый, он смотрел на меня с каким-то странным и пристальным вниманием, которого я не понимала. Чего хочет этот незнакомец? Я не знала ни его, ни того, почему он здесь. И мне было все равно, что я натолкнулась, не извинившись, я стремительно заплясала дальше. И танцевала до тех пор, пока не упала без сил на каменную лавочку сада. Ноги горели. Я приподняла подол и посмотрела на свои бледные в лунном свете ступни.

  - Рыс?

  Воздух вокруг прояснился, и я осознала, что сижу с открытыми глазами и смотрю на свои побитые мозолями ноги. Здесь, недалеко от оружейника, в домике крестьян, что дали приют на эту ночь. Ткань, закрывавшая щиколотки была грубая, обмотки на икрах почти черные от грязи и истрепаны, суставы распухли. Но и тогда, и сейчас я была босиком. От этого ли так удалось воскресить из небытия именно это яркое мое переживание? Юное или детское, но бесспорно самое беззаботное и счастливое!

  - Ты вспомнила что-то?

  Подняв взгляд на Аверса, шепнула пораженное "да", и так и смотрела ему в лицо во все глаза, не веря, что у него получилось.

  - Что?

  - Залу, зал, танцы, незнакомца в саду. И все. Но это так много!

  - Тише, - он коротко улыбнулся. - Я рад.

  - Как ты смог сделать это?