Миракулум 1 (СИ)

  Вода давно ушла отсюда. Маленькое селение, которое было невдалеке, по картам судя тоже было заброшенным. Земля иссохла, перестала плодоносить и люди ушли. Дорога поросла бурьяном, мельницу почти повсюду затянуло плющом, но крепкое каменное основание постройки не дало ей разрушиться. Наверх мы не поднимались. Побоялись, что перекрытие пола рухнет, и потому устроились в самом углу под проломленной лестницей. Здесь можно было развести костер, - дым уходил на второй этаж и не мешал. С первым светом огня, я увидела, что лицо Аверса все покрыто капельками пота, и даже волосы были мокрыми у шеи и лба. Кровь на руках засохла, побурела. Он оставил меня при маленьком костерке из листьев и двух дощечек с лестницы, а сам ушел за речной водой и ветвями. Я не помогала ему, а сидела без сил, смотрела, как вьется дымок и чувствовала, как опять кровит рана. Ремень растянулся, я уже сняла его, возвращая руке всю ее боль. Аверс принес не только топливо для костра и котелок воды, он еще нашел можжевельник, и в два захода натаскал его охапками, навалив пока в один большой настил у стены.

  - Как ты?

  - Хорошо... Прости меня, Аверс, я не знаю, что со мной случилось.

  На этой мой спутник ничего не ответил. Костер разгорелся больше, стало теплее. На походной треноге повис котелок, оружейник наконец подсел рядом и стал аккуратно стягивать с меня куртку. Толстый дубленый рукав насквозь не промок, а вот рукав платья и рубашки да.

  - Не рви! - я остановила его попытку надорвать ткань на рассечении. - Жалко. Сейчас сниму.

  Лиф платья не был закреплен с юбками, я расшнуровала его, стянула через голову. Потом выдернула льняную рубаху, оставшись только в измятой и потной нательной рубашке, рукав которой было уже не жалко. Холод почувствовался острее, обдал и руки, и шею, и грудь. Когда стало видно, насколько глубок порез, оружейник недовольно замычал и сощурился.

  - Но чистая...

  - Заживет?

  - Промыть надо и стянуть.

  Отрезанный рукав он превратил в тряпку, обмакнув и прополоскав в еще не сильно нагретой воде и я сама обтерла ей все разводы, потом приложила к ране. Аверс копался в своей маленькой поясной торбе, вытащив свернутый кожаный отрез и крохотную, как кошель фляжку. В отрезе, когда тот его развернул, оказались закреплены холщовые мешочки, иглы и короткое, с палец лезвие. Я узнала лекарский набор, без которого Соммнианс никуда не ходил. И уж тем более не отправлялся в путь. В мешочках были истолченные травы от живота и от жара. Они были продернуты разными нитками. В другом мешочке прятались тонкие жилы для игл, и я сама видела, как лекарь сшивал ими те разрезы, которые получали ратники в бою или от его собственных рук.

  - Ты умеешь лечить?

  - С этим справляюсь. Я сам делал иглы для Сомма, это хорошая сталь, от нее не будет больно. Больно будет от этого.

  Из той же котомки оружейник достав металлическую плошку, и вылил на дно немного жидкости из фляжки. Едкий запах сразу напомнил мне лекарские в Неуке. Что за варево делал Соммнианс, я не знала, но воняло это знатно. Не столько противно, сколько резко, как уксус, что ели поднести к лицу - глаза заслезятся и сопли потекут. В эту лужицу были опущена игла и лоскут ткани.

  - Темно. Света не хватит.

  - Времени и так прошло много. Сколько мы шли, сколько крови ты уже потеряла. Ты вся белая, как снег.

  Боль была сильной, но терпимой. Я могла вынести ее даже без стона. Дернулась лишь раз, после первого обжигающего касания тряпицы. Руки у Аверса дрожали от усталости, но он быстро сделал четыре стежка, обрезал жилки и не туго замотал предплечье куском льна. Делая вид, что не слышит слов благодарности, выплеснул речную воду, поставил на огонь котелок с питьевой. Голода я не чувствовала, а вот дикую жажду да. Едва та потеплела, я выпила почти всю до дна, и Аверс налил еще.

  - Надо пить теплую.

  - А сам? Я же вижу, ты на ногах почти не стоишь... отдохни, пожалуйста.

  Оружейник и сам знал, что сделал все, что было нужным, но беспокойство не давало ему сесть. Он все еще опасался погони? Что нас найдут здесь по едва видимому свету из-за ставен? Что цатты прочесывают русло в обе стороны сейчас, ночью?

  - Ты спас меня, мой рыцарь, - произнесла я на ином языке и улыбнулась от прилива счастья, не решаясь сказать тоже самое Аверсу так, чтобы он понял.

  - Что?

  - Ты спас меня, глупую Крысу. Больше я тебя не подведу. Прости, что тебе пришлось убить человека...

  Оружейник вздохнул.

  - Глупая и храбрая. Все могло кончится хуже, чем просто рассеченные мышцы. Помнишь, я отвечаю за твою голову.

  - Уже не помню.