Миракулум 2

Из всех на площади замечала только Илиана, - весь в делах и поручениях, он раздавал указания слугам, ратникам, и постоянно ходил то в одни палаты, то в другие. Меня не беспокоил никто.

Будь у меня бумага и чернила, я не устояла бы от риска написать Аверсу записку и тайком передать через служанку, что приносила обед. Но ни того, ни другого не было, и Котта на просьбу их принести, ответила "не велено", да и к лучшему. Выдать себя нельзя, и если вдруг хоть кто-то заподозрит связь между мной и ратником Ньясом, это может стоить головы ему, а потом и мне.

К ночи полил дождь. Последние весенние дни были очень жаркими и сухими, а с Побережья приходили вести, что все небо увело влагу туда, и еще потому Лаат застрял в пути, что дороги раскисли. Теперь же дождь, наконец-то пришел и в эти земли. От окна сразу повеяло приятной свежестью и запахом камня. И в сумерках и с началом ночи я стояла у открытого оконного проема, вдыхая прохладу полной грудью и вспоминая родные запахи моря. Без соли и водорослей, но то уже дополняло воображение, радуясь дождю как младшему брату большей стихии.

Резкий порыв потушил лампадку, скрав из комнаты слабый свет, и я с испугом отпрянула в темный угол, поняв, что кто-то незванный открыл дверь. Тревога первой толкнулась в сердце, но в следующий миг я кинулась к Аверсу, вскрикнув как подраненный зверек, и прижалась к нему.

Оружейник обнял взаимно крепко. Поцеловал коротко, ослабил объятия и коснулся моего лица ладонью. В такой темноте черт не рассмотреть, и его я узнала лишь по едва видимому абрису фигуры, когда он появился в покоях. Жесткие пальцы скользнули по царапинам и Аверс шепнул:

- Они за это поплатятся, Рыс.

- Ты безумец... как ты смог пробраться сюда? Ведь увидят, спохватятся... и ты... обманщик! Боги, я ведь поверила, что ты покалечен!

- Сомм хороший учитель. Не тревожься, не увидят и не спохватятся. Лекарь снабдил меня порошками, и теперь у части обслуги прихватит живот после ужина, ратников будет клонить в сон от воды, а Котта... эту бдительную ворону я едва успел дотащить до сеновала на конюшне, пока она еще держалась на ногах от сидра и толченого сонного корня в нем. Никому не будет до меня дела, Рыс. Двое или трое из челяди видели Ньяса и Котту в обнимку, и никто не рискнет сунуться на сеновал до утра.

Аверс не сутулился и не припадал на ногу. Я всем телом чувствовала, сколько в нем силы и здоровья, - плечи крепки, а руки и поцелуй - жадные. От него пахло смолой, перцем и горьким вином. Я поверила, но страх не ушел - не за ним, так за мной могли заглянуть. Прихоть Эльконна или неспокойный Илиан, - а на двери даже маленького запора не было!

- Не бойся.

Он поцеловал дольше и крепче прежнего, и его уверенность передалась мне. Тревога таяла, а губы горячели, распаляя и без того взволнованное сердце еще больше. Я хотела его спрашивать и спрашивать - как они вырвались от разбойников, сильно ли пострадал Соммнианс, невредимой ли добралась до них Витта и все ли с ней хорошо? Откуда взялся Ньяс, будет ли помощь за стенами, что сам оружейник здесь планирует сделать, чтобы вытащить меня? Но Аверс говорить мне не дал. Мало ли времени или много, он сам перестал объяснять и рассказывать, а повлек к постели, и вместо того, чтобы скромно обнимать за талию, стал распускать боковые завязки платья.

Ночь тайной близости, а не побега... Пока что Аверс в замке был заперт почти таким же ценным пленником, как и я. И все равно шептала вместе с признаниями чувств, одну и ту же мольбу своему любовнику: "Вызволи меня, уведи! Увези так далеко, как это возможно!".

- Все будет хорошо, Рыс.

Уже в тишине и покое, оружейник держал меня рядом с собой, одной рукой охватывая голые плечи, а другой прижимая голову и поглаживая по волосам. В первые мгновения после, я вновь трепыхнулась от страха быть застигнутыми и хотела скорее одеться, задвинуть дверь лавкой или креслом, плотно закрыть окно, которое так неосмотрительно осталось распахнутым... Но Аверс не выпустил из объятий, мягко но решительно оставив меня в постели.

- Немного времени у нас есть.

Нагота в плену неуютна, и я казалась самой себе настолько незащищенной, насколько это возможно в своем пределе. И шея, и запястья, - на всем теле ни нитки. Лишь от холода Аверс накрыл и меня и себя покрывалом. Когда я все же выдохнула и смогла примирить в себе разные по силе негу и беспокойство, оружейник тоже расслабился.

- Ты совершила невероятное, Рыс... ты всякий раз поражаешь меня, совершая невозможное, на грани чуда. Отвела смерть от Витты, уберегла от поругания и непоправимых потрясений, что могли бы сломать мою дочь, покалечив ей и тело и душу. Я так благодарен тебе...

- Где она?

- Она с Соммниансом. Нет ни одного другого человека, кому бы я мог так безоговорочно доверить счастье Витты и не беспокоиться за нее. - Он тихо засмеялся: - Видела бы ты, как она налетела на нас при встрече, и первое, что выпалила - немедленно мчаться спасать тебя от двух охотников. Один расставил капкан на руку, другой на сердце, и медлить нельзя...