Миракулум 2

Иногда улыбаясь, иногда отвечая на чью-то реплику, я все думала - какая же тюрьма лучше, подобная этой, или все же камера с лавкой и соломой, и ратниками по ту сторону двери? Пытать человека можно по-разному, и мало кто поверит, что я, сидя во главе стола в качестве невесты, окруженная вниманием и почестями, готова умереть от душевного и телесного удушья. Разве не достаточно я выслужилась?

- Я устала, Эльконн, если вы мной довольны, отпустите в покои на отдых. Праздник великолепен, но утомил роскошью и шумом.

Барон благодушно кивнул:

- Прошу извинить, господа, но моей невесте стало немного дурно от духоты. С вашего позволения, я разрешу ей покинуть зал. Илиан, сопроводи.

Назад он не гнал меня, как собака добычу, шел спокойно. Но я всей своей кожей ощущала, что он готов на меня броситься со спины, - не так, как в покоях перед балом, а с настоящей злостью и желанием придушить.

Слуги сновали друг за другом, и не сразу мы вышли в ту часть замка, где не было столько огней и столько свидетелей. Но едва прибавилось темноты и безлюдности, я услышала:

- Кто он?

- Ваш вопрос лишен учтивости и права говорить таким тоном, господин Илиан.

- Не заблуждайся, что я незряч или глуп! Ты растворилась среди гостей, и вернулась иной, чем была. Кто тебя целовал?

- Не заблуждайтесь, что я забуду наглость и грубость, которую вы ко мне проявили! И проявляете сейчас, обращаясь ко мне неподобающим образом. Я не ваша невеста, чтобы терпеть ревнивые вопросы...

Но мои переплетенные вежливостью слова не попадали в уши вельможе, Илиан не слышал, не хотел возвращаться к этикету, он повысил голос и не скрыл чувств:

- Ты исчезла ненавидящей, а вернулась любимой. Я вижу! И твои мраморные губы превратились в алый коралл... Не оправдывайся вином и теплом воздуха, они опухли и загорелись от поцелуев. Загорелись и глаза! Кто он?!

Я коротко обернулась на него и ускорила шаг. Не выдержу, если опять он вздумает хватать за руки, лапать, как последний трактирщик свою поломойку. Испугалась не насилия от чувств оскорбленного мужчины, которому не дается женщина, а своей жалости к нему и одновременно отвращения.

- Ты не скажешь. Но ты недооцениваешь меня, если думаешь, что я не найду этого человека. И я его быстро найду, потому что уже догадываюсь... Не бывает таких совпадений, один лишь глупец Эльконн в своей жадности не видит дальше носа, а я уверен, Рыс! Уверен, что твоя сбежавшая подруга навела на замок спасителя... выдай мне его настоящее имя...

Благословлены покой и тишина! Блаженно одиночество! Оставшись в своих покоях, закрытая на ключ, упала на постель и долго лежала в темноте. Не шевелясь и не раздеваясь. В теле и душе сменяли друг друга два разных состояния - мучительной усталости от приема, и упоение от свидания с оружейником. За всю свою жизнь я не испытывала столько телесной страсти, как в этот раз. Ревность Аверса, его несдержанность в желании и открытость в сердце возродили во мне ту, о ком я даже не подозревала. Глубинную женщину, способную забыться в объятиях любовника по-настоящему, - без страха, без скромности, без стыда.

Служанка пришла так рано, что едва рассвело. Ее впустил Илиан, судя по виду которого, он даже не ложился этой ночью. Не отпускала служба, или собственные терзания, - все в тех же одеждах, бледный, с поджатыми сухими губами.

- Умойтесь и оденьтесь, госпожа Сорс. Я приглашаю вас к завтраку в узком кругу, чтобы больше не утомлять общением со всеми гостями.

В оконце бил розовый луч восхода, ночь едва отошла, замок был тих и почти спокоен. Служанка, бедняжка, не выспанная, вяло помогала мне сменить платье и собрать волосы. Что удумал помощник, вытаскивая в такую рань из комнаты и уводя из палат? Явно не побаловать меня на самом деле свежим завтраком из объедков прошлого пира...

Когда мы пересекли площадь, зашли в хозяйственные постройки и добрались до кухонь, я догадалась о причинах. Илиан искал ратника Ньяса, выспрашивая у бодрствующих слуг - где он может быть. Людей было так много, что на самом деле многие спали на полу. Работа еще не кипела, но уже велась - топились печи для хлебов, селяне принесли молоко и две кухарки сбивали масло, кто-то возился с отмывкой в грязной части кухонных зал. Не смотря на тесноту, Аверс не спал на полу. У почетного гостя самого барона Эльконна была своя лавка в углу и даже подушка набитая сеном.

- Просыпайтесь, господин Ньяс.

Илиан сказал вежливо, но не слишком учтив пнул край лавки сапогом, чтобы ее пошатнуть и встряхнуть спящего. Волнения во мне не было и капли. Накануне ли все истратила, или что другое было тому причиной, но я даже равнодушно взирала на происходящее. Не спрашивала молодого вельможу - зачем мы здесь, и прочие глупости... Аверса он не убьет, устроит допрос, будет пытливо сверять слова и чувства по выражению лиц, не более. Не угроза, а мелкий камешек на пути колеса.

Оружейник тяжело открыл глаза, словно веки были пудовые. Поморщился от утреннего света, загородился ладонью и хрипнул что-то неразборчивое.

- Вставайте!