Миракулум 3

У меня подкосились ноги от ужаса вспыхнувшей мысли! Все слова Рихтера могли обернуться черной истиной и столь же черной ложью! Неужели Миракулум собирался перерождаться во мне, заняв место в моей утробе, заменив душу ребенка на свою? И все испытания, через какие пришлось проходить, лишь подготовка тела к возможности выносить и родить Черного Колдуна. Напитать магией, чтобы удержать магию?

- Крыса, ты чего? В обморок собралась?

- Нет...

Из-за внезапной слабости я припала на подлокотник кресла, и вцепилась в его спинку, чтобы не опрокинуться.

Рихтер мог не солгать, что послал на скорую смерть ради спасения наших жизней, - моей, Аверса и едва зачатого ребенка, но не утаил ли он и иной причины? Он знал, что я выдержала силу магического вихря и его истинный облик, что я познала язык, знал, что смогла на нем говорить - все знаки к тому, что я подхожу и выдержу! Прижать к груди, взять на руки... О, боги! Я не стану ему матерью!

Итида вцепилась мне в плечи и тряхнула, зло и требовательно:

- Что за тайна? О чем подумала? Говори немедленно, иначе я не побоюсь твоего огня и глаза выцарапаю!

Я разомкнула губы, сжала горло, и сказала не своим голосом:

- Никогда! Никогда тебе не возродиться, Миракулум!

- Ты что шипишь, ненормальная! Что за язык?

Итида ругнулась, отпустила меня поспешно, словно обнаружила в руках змею. Я не упала в кресло, снова встала на ноги, но почувствовала слабость - весь дом вздрогнул. Как живой организм, коротко трепыхнулся и замер вновь в крепости своих стен...

И в темных углах чердака, сразу со многих сторон раздался голос:

- Разве я тебе больше не друг, госпожа Крыса?

- Рих!..

Но внезапно, змея с груди холодным жгутом метнулась к шее и обернулась вокруг. Я почувствовала движение ее рисунка, она не придушила, но заставила замолчать. Я больше ни звука не могла из себя выдавить.

Миракулум показался из тени и медленно подошел ко мне и девушке. Итида упала на колени, склонив голову и воздев к нему руки, а тот посмотрел на меня и приложил палец к губам. Ее коснулся мягко, на миг положив ладонь на волосы, и сказал:

- Готовь ритуал, избранница, время пришло.

Она онемела тоже. Я увидела, когда та поднялась, как по лицу катились слезы и алые губы дрожали, но ее молчание было от чувств и волнения, а не от магических пут. Итида кивнула и кинулась к лестнице вниз.

- Замкнутый круг, Рыс, - ты не могла не раскрыть своего положения, этой тайны больше не утаить, и, как я и объяснял раньше, оборачиваешься зверем, которым движет одно - инстинкт выживания и защиты потомства. Но это и к лучшему, это то, что мне нужно. Нам нужно. Я не в обиде.

Даже вдохнуть я не могла больше, чем того требовалось. Ни слова, ни крика, ни стона не исходило вовне, и тело все целиком стало послушным воле колдуна, откликаясь моему разуму только ощущениями и иллюзией независимости. Я хотела бежать прочь, но спокойно стояла. Хотела замотать головой, хоть так проявив несогласие своего плена, но шея не поворачивалась. Я ощущала, что в душе нарастали гнев и сила для борьбы, но сердце не наполнялось тем самым огнем, а билось холодно.

- Какие глаза! Сейчас выжгут... - Рихтер заулыбался и чуть отвернулся, скрывая необъяснимую радость.

От студента ничего не осталось. Миракулум - красивый, высокий мужчина, с черными волосами и глазами, образом не походил ни на кого. Нельзя его было назвать никем по положению или ремеслу, ни старым, ни молодым, ни простым, ни неприступным в своей гордыне, - безлик. И в тоже время притягательно величественен и человечен.

- Спускайся. Я тебя ненадолго оставлю, чтобы обеспечить присутствие Аверса и Берта на ритуале, заберу их с места назначенной встречи. И вернусь.

Послушалась. Никакая сила не двигала моими ногами и руками, я словно бы добровольно шагнула к лестнице и стала спускаться. Итида уже царила ураганом в своей Полутени, и все, кто был в доме, стекались наружу - в сад, на ходу одеваясь в свои особые одежды и опоясываясь ножнами. Все вооружены клинками, все с непокрытой головой и свободной шеей, даже короткие воротники не закрывали знака.

- Госпожа Мираклиида!

Барон Анариз подал мне руку, учтиво поклонившись и задержавшись. Я приняла сопровождение, кивнула ответ, и вышла из дома.

Глава семнадцатая

Таков итог?

Такова моя судьба, едва почувствовав настоящую свободу, оказаться в самом худшем из возможных пленений - тела и воли? Едва испробовав вкус силы, - стать добровольно безропотной? Едва познав полноту счастья любить, быть любимой и зародить воплощение этого чувства в новой жизни, как тут же принести все в жертву?

Таков итог?

Никто по моему хладнокровию не догадывался о буре, что разворачивалась в душе, и о том, как я взывала к богам! Взывала к внутренним силам собственного сердца, решившего предать и оставаться простым в биении. Я стояла у круга порушенного фонтана и наблюдала, как гаснет дом, как вокруг широкой площадки устанавливают большие плошки на треногах, с разведенным живым огнем, как приводят Красдема.