Миранда

Но Миранду, пересекшего Ла-Манш и прибывшего в революционную Францию, уже не интересовало, что о нем подумает Питт или Екатерина. Он шел навстречу революции, которая требовала разрыва со старым миром. Париж стоит мессы, сказал некогда Генрих IV. Ну что ж, революция стоит дружбы Питта и Екатерины II.

ГЕНЕРАЛ ФРАНЦУЗСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

Миранда приехал в Париж 23 марта 1792 года. Он остановился в гостинице «Де Экю», но вскоре поселился в доме богатого фабриканта сукна Тиссо, расположенном в аристократическом районе Пале-Рояль. К Тиссо у него было рекомендательное письмо из Лондона. Такие же письма он привез знаменитому астроному, бывшему председателю Национальной ассамблеи Байлли, Петтиону, мэру Парижа, депутату Законодательного собрания Бриссо и другим влиятельным лицам революционной Франции. Эти верительные грамоты, а также соответствующие рекомендации, поступившие от Талейрана из Лондона, подобно магической палочке, открыли Миранде доступ в дома виднейших политических деятелей революционного Парижа.

Не прошло и месяца после его прибытия в Париж, как Миранда стал желанным гостем в салоне супруги министра внутренних дел мадам Ролан, где собирались жирондистские вожди и где часто бывал министр иностранных дел генерал Дюмурье.

Миранда посещает музеи, библиотеки и школы, он знакомится с работой парижской мэрии, осматривает тюрьму, встречается с писателями, художниками, артистами. Среди его новых друзей мы встречаем имена знаменитого скульптора Гудона, артиста Тальмы, математика и философа Кондорсе, писателя Кабаниса.

Миранда частый гость в революционных клубах, с вожаками которых он быстро устанавливает дружеские связи. Этот креол, неутомимо проповедующий освобождение колоний, говорящий вполне сносно на французском языке, тонкий знаток классической литературы и искусства, явно пришелся ко двору в революционном Париже.

А тем временем революционная борьба со Франции вступала в новую фазу. В марте 1792 года в правительство были введены представители жирондистов, за спиной которых стояла состоятельная сельская и городская буржуазия. Жирондисты, хотя и высказывались за установление республики и обуздание контрреволюционной аристократии, проявляли нерешительность и непоследовательность. Они боялись народных масс, пытались тормозить развитие революции вглубь, чего требовали якобинцы.

Над революционной Францией нависла угроза иностранной вооруженной интервенции. В городе Кобленце, неподалеку от французской границы, контрреволюционные эмигранты создали свой лагерь, угрожая при поддержке иностранных держав вторгнуться в пределы страны.

Австрия и Пруссия договорились о совместном вооруженном выступлении против Франции. Французское правительство потребовало от Австрии отвести свои войска от французской границы и отказаться от поддержки эмигрантского отребья в Кобленце. Австрийский император ответил, что он выполнит это требование только в том случае, если во Франции будет отменена конституция и восстановлена королевская власть. Это было прямое вмешательство во внутренние дела французского народа. Законодательное собрание в ответ на столь наглое заявление 20 апреля объявило Австрии войну. Людовик XVI согласился с этим решением Законодательного собрания, втайне надеясь, что война закончится поражением революции и он вновь обретет утерянную власть.

Вначале военные действия развивались весьма неблагоприятно для революционной Франции. Используя изменников-аристократов, занимавших многие командные должности во французской армии, прусские войска под командованием герцога Брауншвейгского вторглись во Францию, угрожая смертью всем сторонникам революции. Роялисты приветствовали иностранную интервенцию. Они цинично заявляли: «Пустыня предпочитательней страны, населенной мятежниками».

Законодательное собрание провозгласило отечество в опасности и призвало французский народ подняться на защиту революции. Во многих городах Франции были созданы отряды Национальной гвардии, которые стекались в Париж, хотя король и пытался воспротивиться этому. Народ распевал новую, революционную песню — «Марсельезу», призывавшую граждан защитить родину от происков иностранных тиранов:

О дети родины, вперед!

Настал день нашей славы:

На нас тиранов рать идет,

Поднявши стяг кровавый.

К оружию, граждане!

Несмотря на революционный энтузиазм масс, военное положение Франции становилось с каждым днем все более критическим. Интервенты приближались к Парижу.