Миранда

Авторы этих различных по своему содержанию и замыслу проектов сходились на одном: центральным действующим лицом в них фигурировал Франсиско Миранда. 26 ноября один из вождей жирондистов, Бриссо, писал военному министру Сервену: «Будучи совершенно убежден в необходимости наносить удары Испании во всех ее уязвимых местах, я считаю, что нужно вызвать революцию в Испанской Америке и что самым подходящим для этого человеком является Миранда… Его храбрость, его одаренность, самое его имя — все это позволит ему без труда разрушить цепи, которые были выкованы Писарро и Кортесом».

Бриссо склонялся к идее назначить Миранду генерал — губернатором французской колонии Сан-Доминго, где он смог бы подготовить базу для вторжения в испанские колонии на континенте и заодно помог бы самим французам справиться с освободительным движением негритянского населения. Хотя французская революция провозгласила право всех народов на свободу и независимое существование, французская буржуазия вовсе не думала отказаться от такого лакомого куска, каким была колония Сан-Доминго

Бриссо изложил свой план в конце ноября непосредственному начальнику Миранды генералу Дюмурье: «Нужно вызвать революцию одновременно в Испании и в ее американских владениях… Успех этой революции зависит от одного человека. Вы его знаете, Вы его уважаете, Вы его любите — это Миранда! Министры недавно искали кого-нибудь заменить Д’Эспарба [1] на Сан — Доминго. Луч света осенил меня. Я воскликнул: «Назначьте Миранду!» С какой легкостью во главе 12 тысяч линейных войск, которые в настоящее время находятся на Сан — Доминго, и 10–15 тысяч храбрых мулатов, которых предоставят ему наши колонии, вторгнется он в испанские владения, имея также в своем распоряжении флот, — в то время как испанцы не смогут ничего противопоставить ему! Уже одно имя Миранды стоит целой армии; его способности, его отвага, его гений сулят нам успех! Но чтобы достигнуть этого, не следует терять времени. Нужно, чтобы он отплыл на «Capricieuse» — судне, уходящем в Сан-Доминго. Нужно, чтобы он отплыл раньше, чем Испания разгадает наши намерения. Я хорошо знаю, что его назначение наполнит Испанию ужасом и вызовет растерянность Питта с его жалкой, медлительной политикой; но Испания не сможет, а Англия не захочет пошевелиться».

Дюмурье в письме от 30 ноября к министру иностранных дел Лебрену со своей стороны поддерживал осуществление «превосходного плана Миранды».

Судя по всему, жирондистские лидеры твердо верили не только в военные и политические таланты Миранды, но и в его магические способности взбунтовать жителей испанских колоний. Уже тогда о Миранде рассказывали всевозможные фантастические истории. Его имя было овеяно таинственностью, говорили, что за лоском светского завсегдатая политических салонов, знатока древнегреческой литературы и тонкого ценителя искусства скрывается неутомимый конспиратор, среди последователей которого числились потомки инкского и ацтекского императоров, креольские плантаторы и даже иезуиты. Французские современники называли его и перуанцем, и мексиканцем, и венесуэльцем — одним словом, для них он был живым олицетворением Испанской Америки.

13 декабря Бриссо сообщает Миранде о согласии правительства назначить его губернатором Сан-Доминго с тем, чтобы подготовить там базу для дальнейших действий в испанских колониях. «Я сообщил свой план министрам, — писал Бриссо‚ — и они его одобрили… Только одно обстоятельство смущало их: уважение, которое к Вам питает Дюмурье. Мне известно, с каким воодушевлением он относится к революции в Новом Свете. Я рассчитывал на его помощь, на его ответ, однако до сих пор не получил его. Могу только сказать Вам одно: успех этого предприятия зависит от Вас и от него. Пусть он согласится Вас отпустить, и Вы уедете. Поговорите с ним или напишите ему. Момент подходящий, и если не использовать его, то, возможно, он никогда больше не повторится».

Как же реагирует Миранда на это предложение? Он решительно отклоняет его. Почему? С точностью ответить на этот вопрос мы не в состоянии, отсутствует соответствующая документация. Возможно, Миранда не хотел выступать в роли душителя восстания в Сан-Доминго, а именно этого ожидали от него жирондистские министры. К тому же он прекрасно понимал, что революционная Франция, окруженная со всех сторон врагами, была не в состоянии в тот момент оказать эффективную помощь делу освобождения испанских колоний. А он, располагая только своими собственными связями, не смог бы разорвать цепи испанского деспотизма. Разумнее всего было выждать, пока прояснится весьма неопределенная обстановка, с тем чтобы потом решить, какого курса придерживаться. Возможно также, что он хотел сперва проявить себя как полководец в сражениях с врагами революции, что укрепило бы его авторитет и позволило бы ему с более выгодных позиций обсуждать эти вопросы с французским правительством.