Миражи советского. Очерки современного кино

Кто для тебя образцы для подражания?

Норштейна я уже назвал. Кроме него — англичанин Марк Бейкер, у него всего четыре фильма, но работы выдающиеся. И англичанин голландского происхождения Майкл Дадок де Уит, его фильм «Отец и дочь» — великая работа для меня. Таких имен вообще немного. Но я ориентируюсь не на сами фильмы, а на то, что люди делают, как проживают момент творения. У Норштейна я научился отношению к профессии. Как он говорит, нужно чуть-чуть неровно дышать.

Советская анимация работала для гигантской аудитории, но только в СССР. А сегодняшние мультфильмы можно считать вненациональными и универсальными?

Если мы говорим об авторской мультипликации, то мне кажется, нынешние мультипликаторы — молодые, дерзкие, талантливые, — когда делают свои фильмы, меньше всего озабочены публикой. И даже не парятся на тему того, какой реакции он, автор, ждет от аудитории. Они настолько озабочены своим творением, что в итоге фильм замыкается сам на себя. Утрачиваются связи — и фильмы оказываются агрессивными, злыми, жестокими, холодными. Я повторюсь. Дело не в желании угодить, а в желании передать зрителю чувство.

Это не связано с кризисом дистрибуции короткого метра?

Сегодня в условиях открытого интернета и громадного количества фестивалей я бы не сказал, что у короткого метра кризис дистрибуции. То есть условия у всех авторов равные, а отношения со зрителями — разные. Поэтому у всех разный и результат.

А как его найти, этого зрителя? Какова стратегия? В СССР авторскую анимацию знали и смотрели почти все, а сейчас такого нет и близко. Твой прекрасный, невероятно успешный по всему миру, мультфильм незнаком публике. И «Уборную историю», номинированную на «Оскар», мало кто смотрел. Что делать-то?

Такой мелкокалиберный штучный товар, как наш, сегодня не нужен ни кинотеатрам, ни телевидению. А это главное. Во Франции есть телеканал ARTE, в Англии — Channel 4, они не только показывают, но и спонсируют авторскую анимацию. В некоторых кинотеатрах там есть регулярные сеансы короткометражной анимации. Любой человек может купить билет и посмотреть такой сборник. Наш зритель просто не может случайно включить телевизор и увидеть чей-то авторский мультфильм. А я однажды приехал во Францию, включил в отеле телевизор и увидел свой мультфильм! Можешь себе представить?! Во Франции, не в России. Раньше в Советском Союзе был госзаказ, и мультфильмы автоматически попадали в ротацию на государственное телевидение. Сегодня этого нет, и нас никто не знает.

За коммерческий сериал тебе интересно было бы взяться?

Нет, я не чувствую, что это мой путь. Я и так на студии «Мельница» по работе участвую во всех проектах — «Лунтике», «Барбоскиных». Помогаю выполнять общую задачу. Этого мне вполне достаточно.

Любопытно, что, выбрав самую непопулярную и трудную область в анимации — авторский короткий метр, — ты всё время рвешься к каким-то глобальным задачам… буквально в астрал, будь то «Божество», «На краю земли» или «Мы не можем жить без космоса». Они все про космос, про стремление к абсолюту.

Замечательное обобщение… Боюсь, что ты прав. Я об этом никогда не думал. Ответа у меня нет.

Рыцарь и его мама «Он не может жить без космоса» Константина Бронзита (2019)

Прошло несколько лет после триумфального шествия «Мы не можем жить без космоса» по фестивалям и премиям, за это время Константин Бронзит успел вернуться в созданную с его легкой руки «вселенную трех богатырей» и срежиссировать один (не худший, но и не лучший) анимационный новогодний блокбастер — и вдруг вернулся назад, доказав: «Он не может жить без космоса». Именно так назывался новый короткометражный фильм, почти повторивший и название, и успех предыдущего (опять ворох фестивальных трофеев, опять список «Оскара» — хотя не номинация, а шорт-лист). Та же — или очень схожая — эстетика, тот же отрешенный от конкретных реалий, но психологически узнаваемый мир. Но не сиквел, а еще одна вариация на тему нас в космосе и космоса в нас.