Миражи таёжного озера (СИ)

— Ну, как ты? — послышался голос дед Миши, что зашел на кухню. — Может, поешь чего? С самого утра ведь крошки в рот не положил.

— Нет, спасибо, — он отрицательно мотнул головой. — Не хочется совсем. Как Вениамин Борисович? Он пришел в себя?

— Нет. Лежит в комнате, вроде спит. Все время разговаривает с кем-то. Тяжело ему — горит весь, жар у него. Бесовщину эту так просто не прогонишь. Ну, ничего, Галина вроде сделала что-то. А она раньше сильная очень была.

Митя вздохнул и вновь посмотрел в окно. Бабы Дуси уже не было, как и волонтёров.

— Как там моя Ева? — прошептал Митя, вздохнув. — Сердце не на месте. Если с ней что-нибудь случится — никогда себе не прощу. А вы знаете, мы ведь давно знакомы.

— Даже так? — дед Миша удивился искренне.

— Мы на море познакомились. Она с интерната приезжала по протекции главных. С ней еще две девчонки рыжих были, близняшки. Вот тогда-то я и влюбился.

— Рыжих, говоришь?

— Ага. — Перед глазами Мити даже замелькали картинки прошлого — их образы, голоса и смех.

— Знаю таких, — Дед сощурился. — Точнее знал. То дочки Галины и были. Только они мертвы давно.

— Как это? Серьезно? А что случилось?

— Да был у нас тут маньяк! — дед мотнул головой, — кого у нас тут только не было! Так вот он и порешил их. С озера увел, надругался, да закопал.

Митя медленно выдохнул. Крики бесноватого об Евином отце сменили в голове звук прибоя. На смену морского бриза пришел запах жженых листьев и костра.

— В начале лета случилось. Им по тринадцать лет было. А через месяц Ева на море укатила по их путевке. Галина сама выбирала, кому место отдать.

По спине прошелся ледяной холод.

— А вы откуда знаете? — Митя нахмурился, стараясь не выдавать своего волнения.

— Да знаю. Все об этом здесь знают.

— Но рыжие были в Ялте. Я лично их видел.

— Да не было их. Морок то. Ева была одна.

Дед Миша замолчал, буравя его темным нечитаемым взглядом. Митя моргнул, прерывая зрительный контакт.

— ничего не понятно, но ладно, — усмехнулся. Отвернулся к окну как можно спокойнее, мышцы же загудели от напряжения.

— Да всё сладится! — улыбнулся дед, снова становясь прежним. — Она велела не ходить за ней, мало ли чего! Так вот сиди и жди, поешь лучше!

— Не могу, ком в горле!

— А я чаю выпью, — дед Миша зажег газ и поставил чайник на конфорку. — Составишь компанию?

— Да, — Митя поставил ближе свою кружку. — Вот чай допью и на полигон пойду. Ева машину забрала, может ваш трактор сгодится?

— Не могу из дома уйти. Сынка вернулся, сам пойми. А ты с такой машиной не справишься, боюсь. Да и затоплено там все, сам говорил!

— Затоплено, да. Но лес помог в тот раз, надеюсь и сегодня всё так же выйдет. Значит, пройдусь пешком. — Митя не стал говорить, что в его планах всё так и было: сначала старый погост, затем заброшенный полигон.

После его вдруг открывшейся осведомленности, доверять ему не стоит. Точно так же, как и старой Галине. Если она знала, чья Ева дочь — при условии, что все что говорил бесноватый — правда, то зачем выбрала Еву для поездки на море? Чтобы что?

Поболтав еще ни о чем существенном минут десять, Митя поблагодарил за гостеприимство и торопливо засобирался в путь.

Никита трепал ее как куклу. Рычал, кусал, сжимал пальцами каждый сантиметр ее тела. И его голос, и рык совсем не походили на человеческий.

Ева, все еще находясь в полуобморочном состоянии, вяло сопротивлялась, когда он потащил ее куда-то из комнаты. Но не в тот коридор, из которого она пришла, потому что воды здесь становилось все больше.

Открыв глаза, она сквозь темноту все же видела, как за ними следуют тени — белесые и вытянутые, одна за другой они нагоняли их и тянули тонкие пальцы к её бедрам, а точнее к одному из карманов. Ева скосила глаза, безвольно повиснув на Котине, который нес её куда-то вниз, и увидела, как её карман светится. Фигурка зверя — она поняла по светящимся очертаниям.

Ева выхватила ее из кармана и сжала в руке.

Никита замер. Тени застыли.

Он медленно опустил её на ноги и прошептал:

— Дай мне это. Где ты его взяла? Он не дается в руки живым. Ты мертва, Ева?

Он с хрипом втянул носом болотный воздух, мотнул головой, не веря.

— Ты не мертвая. Конечно же нет. А откуда он у тебя?

Котин обвил пальцами ее ладонь, сжимающую фигурку.

— Ах, наверное, всему виной твой отец?

— Причем здесь он? И что это за зверь такой? Он что-то значит, верно?

— Не хочу снова делать тебе больно. Давай, отпусти это. — Он сжал ее пальчики, снова потянулся губами к ее губам. Чмокнул, чуть простонав. — Нас ждет рай. Жаль, что не на земле. Но это уже формальности.

Ева пыталась сообразить, что ей делать, ведь явно сейчас козырь в её руке. И, тем не менее, она обезоружена. Фигура принадлежит мертвым. А раз Котин ее просит, значит?..

Ева обескуражено моргнула. Еще и еще. Расцепила пальцы и отдала ему. Тот, улыбнувшись, взял ее и поправив голову зверя, глаза которого точно все видели, убрал в карман.

— Идем! — прошептал. — Осталось недолго.

Ева послушно дала себя взять за руку и потащить за собой.