Мирелла

Он обернулся и протянул руку. На нее оперлась, спускаясь с подножки, женщина, а следом спустились и два мальчугана. Мирелла жадно глядела на них. Волосы у сыновей правителя были светлые, в отца. Оба миловидны, с нежными розовыми личиками. Мать ласкала их беспрерывно. Рука ее касалась то плеча одного, то головы другого. Она улыбалась им. Под покрывавшей ее волосы материей виднелись темные локоны. Малыши вились вокруг ее юбки, ласкаясь, щебеча, выпрашивая сладости, коими мать одаривала их в обмен на поцелуи.

Вскоре всё было устроено и уложено, и они поднялись в карету. Кучер хлестнул лошадей. Верно, семейство рассчитывало укрыться в каком-нибудь загородном имении, подальше от черной чумы.

Мирелла смотрела, как исчезает карета. Ей и в голову не пришло подойти и заговорить со столь восхитительными созданиями. Они, благородные, были до того чисты и нежны, что казались ей совершенно далекими. Никогда ее не гладили по голове. Она будто узрела иной мир поверх стены, которую не перелезть.

Об отце она теперь и думать забыла: с ним не было у нее ничего общего. Но вспомнила, что остается еще мать. Мать, которая не станет сбегать от чумы и не покинет город в тот самый миг, когда дочь пришла ее проведать.

Мирелла направилась к погосту.

Как во многих городах Империи германской, коппенбрюггское кладбище вынесено было за крепостные стены. Мирелла ступила на него без труда. Она приметила колокольню той самой церкви и направилась к ней меж могил. Вокруг не было ни души. Стемнело. Лучший час для прогулок средь мертвецов.

Она узнала склеп. Вот где покоится ее мать и где сама она явилась на свет.

На всякий случай она стукнула в двери гробницы, дабы учтиво сообщить о своем приходе.

Необычайно плотный туман заструился из-под дверей. Мирелла отступила на шаг. Но вовсе не из страха. Ей почудилось что-то родное, и успокоительное, и возбуждающее сразу, будто после долгого странствия она вернулась наконец домой. Туман клубился всё больше. Он поднялся уже, точно тесто, до верха дверей. И в нем неспешно сложились очертания рук и ног. Явился ладный и нежный женский облик.

Призрак матери улыбнулся Мирелле.

Туманное тело светилось молочным, звездным светом. Мать ее была простоволоса. Пряди парили в воздухе вкруг ее лица. Мирелла была уверена, что локоны ее, отражай они свет, сверкали бы кроваво-алым. Стоя так, свободно и гордо, мать ее походила на ведьму. Мирелла восхищалась ее красотой.

Призрак поднял руку и погладил ее по щеке. Водоноска не ощутила ничего, даже движения воздуха. И всё же зажмурилась от счастья.

Робкая музыка послышалась в тиши. Это призрак говорил с ней, по-своему. Мирелла узнала в неспешной мелодии колыбельную: ту, которую мать пела бы ей, малютке, укачивая. Под конец звуки стали веселей и отрывистей. Начинался новый напев. Забавная считалочка, под которую мать с дочкой, уже девчушкой, играли бы, взявшись за руки и скача по классикам. Заиграла третья, последняя песнь. Простая и однообразная, для долгих зимних вечеров. Мать пела бы ее своей уже взрослой дочке, расчесывая и заплетая волосы или вышивая приданое.

Умолкла последняя песнь. Призрачные очертания таяли. Вскоре Мирелла осталась одна.

Она посмотрела вниз. Туман исчез. На земле, там, откуда вырос призрак, теперь лежала палочка, тонкая и белая. Мирелла подняла ее. То была кость. Гладкая на ощупь, полая внутри. Мирелла поднесла ее к губам и поцеловала. Она чуть вздохнула, и вздох ее скользнул внутрь кости. Раздался мелодичный звук. Мирелла ушла с кладбища, прижимая кость к груди.

Когда она подошла к Гамельну, утреннее солнце было уже высоко. Она шагала всю ночь. И от усталости валилась с ног. Накануне стражники у ворот стояли вдвоем. Теперь же лишь один держал пост, и на лице его читался страх.

Мирелла миновала укрепления. Мертвая тишина стояла в Гамельне. Он нравился Мирелле таким. Бояться смерти нечего.

Она вернулась в сарай. Пан ждал ее там, в крайнем беспокойстве, снедаемый тревогой и готовый уже исковылять все улицы города в поисках ее чумного трупа. Мирелла ободрила его: ему больше не надо бояться чумы. Теперь она, Мирелла, берется выгнать ее из Гамельна.

XI Девице вновь встретился враг

Мирелла проспала весь следующий день. Едва придя в себя и набравшись сил, она уединилась в углу сарая. Там она долгие часы просидела, скрючившись, с костью и ножом в руках, так что даже Пан не ведал, чем она столь поглощена.

Потом она повязала лоскут, коим скрывала обыкновенно свои волосы, и решительно вышла из сарая.

Она направлялась навстречу незнакомцу в черном.

Солнце садилось над траурным градом. Мирелла петляла по улицам легким шагом, но навострив глаз.

Она надеялась заметить его издали. Выпрыгнуть сзади. Напасть со спины, застать врасплох. Но внезапно он сам возник меж двух домов, прямо у нее перед носом. Она подскочила с испугу. Незнакомец играл с ней, как кошка играет с воробьем: цепляет когтем, но так, чтоб не прикончить сразу. Мирелла отступила назад.

Но лишь на шаг.