Мирелла

В луже крови между ног покойной лежит младенец. Дитя голосит что есть мочи. Сеньор протягивает к нему руки.

– Не троньте, сеньор! – восклицает священник.

Он оглядывает новорожденного с гримасой отвращения.

– Тут явно замешана нечистая сила. Дитя, рожденное в гробу, из чрева покойницы!

Отец отступает. Что делать с диаволовым отродьем, тревожащим покой его супруги, криком проложившим себе путь из могилы в мир живых?

Он заносит меч над крохотным тельцем.

Но прежде, чем опустить его, поднимает взор на церковь. Священник угадывает его мысль.

– Господь простит ваше деяние, – уверяет он. – Сие дитя есть демон.

Сеньор кивает. Когда клинок уже готов опуститься, могильщик вскрикивает:

– Нет!

Остальные двое, словно выйдя из оцепенения, вздрагивают от этого возгласа. Могильщик, старый горбун, без единого волоса на голове, подходит к гробу. Он ищет слова. Конечно, он чтит Господа и боится Диавола. Но, хороня людей, он узнал о жизни, смерти и судьбе немало такого, что трудно объяснить. Ему встречались поразительные явления, на какие способна человеческая природа. Он видел, как покойники шевелятся, как волосы растут еще месяцами после смерти. И смутно догадывается, что и здесь причина произошедшего – естество, а не Лукавый.

Но он неграмотен, неучен и потому не знает, как выразить всё это.

– Отнесем кроху в приют, – произносит он наконец.

– В моем городе? – восклицает сеньор: он не готов смотреть, как в сердце его владений растет собственный его отпрыск, явившийся на свет при пособничестве Диавола.

– Ну, пусть в соседнем, – предлагает могильщик. – В Гамельне.

Сеньор кивком выражает согласие.

По совести, он доволен таким исходом. Слишком опасался он погубить свою душу детоубийством. До Гамельна день пути. Расстояние видится ему достаточным, чтобы защитить от пагубного влияния диавольского чада.

– Решено, сделайте так, – говорит он повелительно.

Могильщик понимает, что брать дитя на руки и нести подальше отсюда выпадает ему. Он склоняется над гробом. Руки его дрожат. Он отступает, вытирает лоб. Озирается вокруг. И лик его светлеет.

– Ты! – говорит он.

Лотхен вздрагивает. Могильщик смотрит на нее. В два шага он оказывается рядом и крепко сжимает ее плечо. Ей кажется, будто ее настигли, наказали.

– Девчушка! – говорит могильщик в исступлении, облегченно переводя дух. – Невинная душа, так ведь, отче? Она понесет дитя. Она столь юна, что ей ничто не грозит!

Священник как будто приободряется.

– Ты прав, добрый человек! – соглашается он. – Господь хранит всех детей. Она вне опасности.