МирЭМ

Небо опустилось низко, вспыхнув мелкими фонариками. Ночь зависла над домами фантастической черной краской, заражая крепким сном, как прописано человеку божьем рецептом, спать не менее шести часов в темное время суток. Воздух насытился травами, цветами полевыми, осинами молодыми, поспевающей клубникой.

Вымотанный Владислав, обжегшийся крапивой, беспомощно стенал, завалившись на кровать одетым, корчился от боли.

– Что там у тебя, – посочувствовала ему Маруся, заглянув к нему, уложив детей.

– Посоветовала в крапиве копать, теперь я умираю! – незамедлительно он обвинил ее в напасти, почесав голову, задирая футболку.

– Подожди умирать, кремом намажу, – оказала она ему необходимую помощь, совестливо растерев незагорелую в отличии от рук крепкую с жировой прослойкой спину.

– Мне нужен металлоискатель!

– Думай об этом сам, – отстранилась Маруська.

– Что же до тебя никак не дойдет, если я найду клад, от этого мы все будем в наваре. Заживем как люди. Машину купим. Я буду таксовать на своей тачке, а все деньги начну в семью приносить. Пораскинь уж ты мозгами наконец, мне не нужно будет платить за аренду, а это сразу тридцать тысяч дохода!

– Ничем не могу помочь, – отрезала она, уходя к детям.

– Ты сегодня не останешься? – спросил он разочарованно.

– Нет!

Целую неделю Влад продолжал выклянчивать себе на металлоискатель, пока не довел Марусю до критической точки. Не выдержав его натиска, она выдала ему шесть тысяч. Все, на что он мог рассчитывать.

– Класс! – весьма поднялось настроение у Владислава. – Клад у меня в кармане! Мой клад! Кладок – сладок! – почесывал он себе левую руку, растягиваясь в слащавой улыбке.

Наблюдая маразм у своего мужа, Маруське хотелось плакать. «Что же не живется этому человеку?!» Она мысленно просила себя не обращать на него внимания, «пусть делает, что хочет…», переключаясь внутренним взором на Женю. Год прошел, с тех пор как она живет в подвешенном состоянии, не силах что-то сделать… Жить с одним, любить другого, как наказание или божья воля? Бог испытывал ее, другого она не находила объяснения.

Женя, Женечка, Евгений. Как звучат эти два имени если поставить их тесно? «Евгений и Маруся»; «Маруся и Евгений». «Имена, как и люди, порой не подходят друг другу». «Женя и Маруся»; «Женечка-Марусечка». А идеальней всего «Евгений и Евгения».

Однажды она загулялась с Мартой до позднего вечера. Теплая и безветренная погода шептала, пели кулики и камышовки, играя музыку на заднем плане. Янка с Соней до того набегались, что еле добрались до кроватей и сразу заснули, да и Сему, насытившегося кислородом, Маруся аккуратно переложила в люльку продолжать свои баиньки.

В этот вечер Влада не было ни видно, не слышно… Маруся и не вспоминала о нем весь день, безвременно забыв, что у нее есть муж, пока из детской не вышла и не прошла на кухню, где горели свечи на столе.

– Любимая, проходи, присаживайся, – неожиданно раздался голос ее мужа из укромной темноты.

– У тебя поэтический вечер? – шуткой спросила она.

– Приятный сюрприз, – пояснил Владислав. – Угощайся, ужин подан. Отбивная с картошкой, шампанское и фрукты.

Маруся присела к столу, хлопая глазами: «она не заказывала столик». – тебе что-то надо? – осторожно спросила она. – Денег нет!

– Ну что-ты, деньги, деньги… Главное любовь, – ластился к ней муж, дыша томно, слюнявя губы.

– Секс, ты имеешь ввиду, а не любовь? – поправила его Маруся, цветущая, весенняя.

– Секс и есть любовь, – но ты называй как хочешь, но от секса я не откажусь этой ночью, – подлил он ей шампанское, ухаживая. – Давай поднимем бокалы, за нас с тобой, за то, что мы любим друг дружку, – преподнес он тост с переливающимися блеском глазами.

Маруся пригубила искрящееся вино и даже съела отбивную.

– Вкусно приготовил? – играли его нотки, как и глаза.

– Должна признать.

– Все для тебя, Марусечка, любимая. Иди ко мне целоваться, – позвал он ее к себе на колени.

– Рассказывай, что надо тебе и я пойду спать! – отрубила она, держа расстояние.

– Не так спешно, дорогая… Как что? Любви незабываемой! Лишь любящему сердцу откроется клад, так сказала Паулина. Отсюда нам с тобой надо больше проводить время наедине, предаваясь пламени и страсти и, если ты не хочешь идти ко мне на колени, я подойду сам. Меня не затруднит! – очутился он враз около Маруськи, прикладываясь к ее губам.

– Влад, спасибо за ужин, я спать, – отрезала она, собираясь удрать от собственного мужа.

– Постой бежать, не усложняй, – пробрюзжал он ей на ухо. – Решается будущее, и от тебя требуется серьезное отношение и участие. Ты просто обязана открыть любимому мужу мне вашу семейную тайну, ибо ты знаешь, где спрятан клад, а если не знаешь, напряги последние извилины, – произнес Влад, соблюдая формальности переговоров.

– Понятия не имею!

– Ладно, – схватил ее Влад и отнес отпирающуюся Марусю в их спальню.

35