Мириады миров

Стены лощины раздались, открыв взорам просторную долину. Близ склонов гор стояли исполинские изваяния. Юэль могла рассмотреть только ближайшие, остальные терялись в снежной круговерти.

– Что это?

– Кот-коххи – скульпторы. Выгрызают статуи из мягких пород дерева.

– Но здесь же камень! Не могут же они грызть камни.

– Нет, конечно. Они заставляют трудиться воду. Накаляют камни и поливают водой.

– На такую работу требуются годы!

– Кот-коххи долгожители. Работа переходит от родителей к детям.

Юэль, как завороженная, не могла отвести взгляда от скульптур. Поражали не только их размеры, но и разнообразие. Казалось бы, скульпторы кот-коххов должны были изображать своих соплеменников. Но Юэль не увидела ни одной статуи кот-кохха.

Сани пронеслись мимо каменной птицы, раскинувшей крылья. Юэль невольно втянула голову в плечи – так угрожающе, казалось, нацелился каменный клюв. Оглянувшись, она успела заметить, что у птицы был змеиный хвост, трижды обвивший лапы.

Слева от птицы каменная стрела вонзалась в небо. Чуть далее сквозь вихрь снежинок угадывались очертания грациозного зверя, похожего на лань.

Две высокие башни, соединенные висячей галереей, стояли в центре идеально-круглой долины. Башни были белыми, и временами по ним пробегали сполохи пламени, словно вспыхивало северное сияние. Кроме того, при особенно сильных порывах ветра, башни издавали странные, протяжные звуки, похожие на рыдания.

Сани подлетели к высокой арке и остановились. Внутрь башни уводили ступени.

– За мной, – пригласил вожак и помчался наверх.

Юэль с Ильтсом последовали за ним.

В башне царил полумрак – редкие круглые оконца почти не давали света. Лестница обвивала центральный стержень, невозможно было разглядеть, что впереди.

Ильтс сразу вспомнил свой сон. Винтовая лестница, крутые ступени, площадка, желоб… Он вынужден был остановиться – перехватило дыхание. Юэль обогнала его, с легкостью прыгая через ступеньку. Ильтс с внезапным раздражением посмотрел ей в спину. Негромко окликнул:

– Юэль!

Она остановилась, но не обернулась. С неожиданной злобой Ильтс сказал:

– Вы из богатой семьи, не так ли? Вас не могли принести в жертву!

– Да, конечно, – согласилась девушка, даже не взглянув на него. – Мне ничто не грозило.

– Вы не могли провалиться в узкий вонючий желоб, – не унимался Ильтс. – Завидное благополучие!

– Завидное, – прежним ровным голосом отозвалась девушка. – Не всем так везет. Не попасть в желоб… не знать ни голода, ни жажды… Как тут не позавидуешь? Как не размечтаешься о таком же благополучии?

– Что? – Ильтс схватил ее за руку, рывком развернул к себе. – Что ты сказала?

Черные, широко поставленные глаза взирали на него со спокойным изумлением. Ильтс невольно разжал пальцы.

– Извините.

– Я сказала, что каждый мечтает о собственном благополучии. Только оплатить это старается чужой кровью. Разве не так?

Ильтс не нашелся с ответом, внезапно почувствовав, что из обвинителя превратился в обвиняемого.

Сверху донесся нетерпеливый рык вожака, озадаченного остановкой. Юэль с Ильтсом поспешили нагнать кот-кохха. Вожак остановился на верхней площадке, с которой открывалось семь дверей. Выбрав центральную, он поднялся на задние лапы, а передними выбил по двери короткую дробь. Тотчас дверь плавно отошла в сторону. Юэль с Ильтсом вошли, но вожак не последовал за ними. Дверь закрылась. Гости оказались в круглом зале, озаренном пламенем очага. На пышных подушках у огня сидел… нет, сидела… повелительница кот-коххов. Она была великолепна. Густой мех спадал тяжелыми алыми волнами, пышный хвост обвивал лапы, а глаза… Глаза цвета морской волны сияли лукавством и дружелюбием.

Поднявшись, она грациозно изогнула спину и потянула передние лапы, потом – задние, затем издала долгий протяжный вздох, в котором слились и высокие, звенящие, и низкие, почти басовые ноты.

– Супруга властителя, Хэшка, приглашает нас обогреться у огня.

Ильтс с готовностью шагнул вперед. Юэль последовала за ним, но тотчас остановилась.

Теперь вместо повелительницы кот-коххов на подушках сидела молодая рыжеволосая женщина, закутанная в алое покрывало. Она смотрела на Юэль синими глазами в золоте ресниц, глазами Хэшки.

«Я брежу,» – подумала Юэль.

– Не удивляйся, – обратилась к ней женщина. – Каждый видит нас по-своему.

Юэль покосилась на Ильтса. Он внезапно сжался и смотрел на Хэшку как-то снизу вверх.

– А он? Какой вы кажетесь ему?

Хэшка улыбнулась.

– Я же не знаю, какой кажусь тебе.

– Очень красивой.

Хэшка перевела взгляд на Ильтса.

– Вряд ли я кажусь ему красивой. Скорее – грозной.

– От чего это зависит? От наших глаз?

– Можно сказать и так, – Хэшка засмеялась. – От взгляда. Тот, кто нам близок, видит подобие себя. Враг же узрит врага. В его сознании мы воплотимся в тот образ, какой ему страшнее всего.

– Так значит… Эти статуи вокруг замка…

Хэшка согласно наклонила голову.

– Да, такими нас видели обитатели разных миров. Я просила их изобразить кот-коххов, и по этим рисункам мы делали изваяния.

Юэль невольно задумалась: какой бы предстала Хэшка Рэну? А Лэтэль?

Она снова посмотрела на Ильтса. У того мелко дрожали губы.