Мириады миров

Из катера выкатилась тележка, заполненная белыми контейнерами. Юэль не спрашивала, что в них. Понимала – Ильтс привез родным самый драгоценный дар – воду.

Ильтс вышел из тени, намереваясь пересечь лощину. Юэль последовала за ним. Сделала шаг – и солнечные лучи обрушились на нее с неумолимой яростью каменных глыб. Она зашаталась. Ильтс обернулся, насмешливо щурясь. Юэль услышала его мысли.

«Нравится? Хочешь жить здесь? Пить раз в день? Умываться раз в неделю? Вот она – моя планета. Из четырех новорожденных выживает лишь один. Срок жизни – пятьдесят лет».

Юэль справилась с собой и нагнала спутника. Они пересекли лощину и снова вступили в тень.

В это время из черного зева пещеры показались местные жители. Юэль уже знала, Ильтс предупредил – их встретят женщины его рода. Флорентинки выходили неторопливо, одна за другой, одетые в одинаковые длинные серые платья и серые покрывала. Двигались неспешно, ровной, исполненной достоинства поступью. Ни одна не ускорила шаг. «А ведь они должны сгорать от радости и нетерпения,» – думала Юэль.

Женщины приблизились – семь закутанных в серое фигур. Остановились – все так же молча и сдержанно. Ильтс шагнул вперед, нагнул голову.

– Кланяюсь тебе, Алгуан.

Невысокая худая флорентинка положила ладонь ему на затылок.

– Здравствуй, сын.

Юэль на мгновение коснулась ее мыслей и посмотрела на Ильтса ее взглядом. Увидела обожженного солнцем мальчишку со светло-серыми глазами. Глазами его отца.

Алгуан обняла сына, и остальные женщины, разом отбросив всякую сдержанность, обступили их. Смеялись, расспрашивали Ильтса и тут же, не давая ответить, перебивали новыми вопросами. Он старался слушать всех одновременно, отшучивался, и тоже смеялся. При этом казался таким счастливым, будто уже получил нэтийское гражданство.

Очень медленно, шаг за шагом, они продвигались вперед и скоро достигли входа в пещеру. Первой вошла Алгуан, за ней – Ильтс, потом еще две флорентинки. Остальные посторонились, пропуская вперед Юэль. Она заторопилась, но вдруг замерла и резко отпрянула назад. Серая змейка скользнула и скрылась меж камней. Юэль вскинула голову, ловя взглядом Ильтса. Тот обернулся – верно, ее взгляд ударил, точно булыжник между лопаток. Ответил вызывающей улыбкой: «Дивное местечко, не так ли?»

Женщины промолчали – будто не видели змеи. Однако все разом вообразили Юэль, медленно и беззвучно осевшей на землю. Такое единодушие ничуть не успокоило девушку, и она лишь молча порадовалась тому, что послушалась настояний Ильтса и надела сапоги.

В следующую секунду Юэль почудилось, будто она нырнула на дно колодца: воздух в пещере был ледяным. «Или так кажется – после невыносимой жары?» Красные блики трепетали на высоких сводах, глубокие тени скрывались в каменных складках стен. Девушка оглянулась, ожидая увидеть разожженный костер, но костра не было. Густой алый свет исходил из трещин в стенах, будто внизу, под горой, протекала огненная река. Поднеся руку к трещине, Юэль ощутила слабый ток теплого воздуха.

На песчаный пол были брошены желтовато-белые шкуры и одна – белая, в черных пятнах – висела на стене. Рядом яркой желтой краской было нарисовано непонятное существо – то ли животное, то ли растение: тонкое тельце (ствол?) длинные щупальца (корни?). Перед изображением стояла низкая плошка с единственным серо-зеленым ростком.

Пещера имела форму полумесяца, в правом «роге» виднелось отверстие. Оттуда доносились детские голоса, визг, взрывы смеха. Постепенно шум смолк, дети столпились в проеме, разглядывая гостей. Младшие выглядывали из-под локтей старших. Юэль насчитала двенадцать малышей, почти вдвое больше, чем взрослых. И тотчас ее обожгла мысль Ильтса: «Большинству из них не суждено вырасти».

Дети смотрели во все глаза, но ни один не осмелился переступить невидимую черту и проникнуть в жилище взрослых.

Алгуан сбросила покрывало, открыв серебристо-седые волосы и лицо – острое и твердое, точно изломы скал. Она улыбнулась сыну, а затем бросила пронзительный взгляд на Юэль. Девушка удивилась, ощутив нескрываемую враждебность. Пытаясь понять, чем же так раздражила флорентинку, Юэль прислушалась к мыслям Алгуан. Но уловила лишь смутный образ, перед ее мысленным взором промелькнуло чье-то лицо, скрытое дымкой пыли. Промелькнуло и растаяло.

Ильтс засмеялся и помотал головой, сказав матери:

– Нет, нет. Это моя помощница.

Алгуан еще раз подозрительно оглядела Юэль, заметно успокоилась и, уже улыбаясь, наполнила водой маленькую чашку из обожженной глины. Поднесла сначала сыну, потом – гостье. Юэль, подражая Ильтсу, отпила глоток и возвратила чашку. Теперь воду пригубила Алгуан, а за ней – младшие женщины. При этом хохотуньи и болтушки умолкли, разом исполнившись серьезности и достоинства. Прикоснуться к воде в ином состоянии духа они не смели.